Проходя мимо, женщина едва не задела Никиту пышным рукавом, который становился узким от локтя к запястью. Смеясь, она поймала девочку посреди комнаты, крепко обняла ее и подвела к окну.

– Надо причесаться, детка. Скоро к нам в гости придет важный господин. Тот самый, который в прошлый раз подарил тебе медальон. Помнишь? Ты же не хочешь его огорчить?

– Это тот, с бородой? Помню, мамочка, – заулыбалась Генриетта, которая перестала сопротивляться и покорно ждала, пока мать расчесывала ее большим гребнем и переплетала темные кудри лентами. – Он катал меня на лошади! Ты боялась, а мне было совсем не страшно. Он очень крепко меня держал, он ведь такой сильный!

– Да, детка, господин Генрих очень сильный. А еще он очень добр к тебе. И ко всем нам.

Женщина с нежностью погладила девочку по голове и прижала к себе. Глаза ее наполнились слезами.

– Моя дорогая малышка! – прошептала она.

Генриетта вырвалась из ее объятий.

– Когда же он приедет, мамочка? Я попрошу, чтобы он снова покатал меня на своей огромной лошади!

– Твоего отца предупредили, что господин Генрих приедет сегодня. Точнее никто не знает. Он прибудет, когда сочтет нужным, а мы должны просто терпеливо ждать. Он очень знатный господин, и у него много важных дел. Поняла, детка? Поэтому веди себя смирно и постарайся не испачкать платье.

Женщина посадила девочку на высокий резной сундук и стала поправлять свою черную суконную шапочку, которая частично скрывала волосы.

Никита стоял на небольшой площадке перед входом в комнату. За его спиной чернел уходящий вниз пролет лестницы. «Видимо, мы на втором этаже», – машинально отметил он. С его позиции обзор был ограничен, поэтому он осторожно переместился ближе к двери.

С самого первого шага стало понятно, что с его одеждой что-то не так – двигаться было чрезвычайно неудобно. Он оглядел себя с ног до головы. Короткий приталенный камзол с непомерно широкими плечами, шарообразные панталоны весьма кокетливой длины, в которых для объема было явно подложено что-то мягкое, а под ними то ли облегающие штаны, то ли сшитые из ткани чулки – все это непривычно сковывало движения. Вдобавок шею подпирал высокий сборчатый воротник, а на правое плечо был накинут просторный плащ, стянутый на груди застежкой. Пожалуй, комфортно было только ногам в высоких мягких сапогах на плоской подошве.

Проклиная неуклюжий наряд, Никита проскользнул внутрь комнаты и притаился под прикрытием занавесей у квадратного ложа с деревянными столбиками по углам. Меблировка дома стала несравнимо богаче, чем во времена Бертрана Бонне. Помимо двух резных сундуков и большой кровати, в комнате стояло несколько полукруглых стульев, по всей видимости, складных. Особое внимание Никиты привлек необыкновенной красоты двухъярусный шкафчик – шестигранный, покрытый искусной резьбой сверху донизу. Вне всякого сомнения, это была чрезвычайно дорогая вещь, из чего Никита заключил, что в доме обитала совсем не бедная семья. «Мы, кажется, выбрались из Средневековья. Судя по одежде и мебели, это уже Ренессанс», – предположил он.