Никита решил, что пора рискнуть.
– Эдвард, это ты? – негромко спросил он.
Старик осторожно оглянулся по сторонам и, немного расправив спину, сердито посмотрел на Никиту.
– Давай отойдем в сторонку.
Они переместились к соседнему дому, двери которого были наглухо заперты, а окна закрыты толстыми ставнями.
– Значит, это все-таки ты, Никита?! Я уже начал сомневаться, глядя, как ты пыжишься. Решил, что настоящий господин Д’Обинье случайно оказался похожим на тебя.
Дед, конечно, успел обидеться и всячески это демонстрировал.
– А что мне еще оставалось делать?! Мне пришлось играть роль, в которой я оказался! Так же, как и тебе, – оправдания Никиты не возымели эффекта, тогда он сделал попытку пошутить. – Я тоже боялся ошибиться! Ты так органично вписался в эпоху Возрождения!
Шутка не прошла. Эдвард продолжал дуться. Никита мысленно махнул рукой на Дедовы капризы, уверенный, что отходчивый старик скоро сам сменит гнев на милость.
– Давно ты здесь?
Тот с тяжелым вздохом качнул головой:
– Не знаю. Хотя мне самому кажется, что я на побегушках у этой леди всю свою жизнь, устал ужасно! Она хорошая женщина, просто порядки такие. Слуг, особенно крепостных, за людей не считают.
– Ты крепостной?! – изумился Никита. – В эпоху Ренессанса?!
– А ты думал… – мрачно буркнул Эдвард. – Говорят, мой далекий предок сам отдал себя предку моего нынешнего хозяина.
– Как отдал себя? – Никита решил, что ослышался.
– Представь себе, добровольно, причем, вместе со всеми потомками. – В глазах старика вспыхнуло негодование. – Дикие времена!