– Ты же любишь оленье молоко? – спросил он меня так, будто я с самого детства пил оленье молоко, и обязательно должен был его любить. Я от растерянности пожал плечами.

– Я никогда не пил его, – сказал я откровенно.

– Тогда, раз ты пьешь его впервые, ты должен что-нибудь загадать, – сказал он, как всегда, весело.

В ту ночь меня разбудили стоны Алены. До того я думал, чтосоединяюсь с ней лишь во сне. Оказалось, что все это происходило наяву. Я и не знал, что она находилась рядом со мной. Когдая ложился, ее не было рядом, я был один. Я никогда не испытывал тех чувств, которые овладели мною в ту ночь. Во время любвиона была еще прекрасней. Эта непорочная дева оказалась опытнееменя.

Наутро она сказала мне: «Где бы ты ни был, я всегда буду иметьсвязь с тобой и дам тебе знать, когда у нас родится сын.» Потомона добавила шепотом: «Я тебе еще об одном скажу, но ты не обижайся. Я сделала так, что против твоей воли Тамара видела во сненаше совокупление.» Я был взволнован, я чуть не сошел с ума, нопотом разом успокоился: мало ли кто что видел во сне, и никто несчитал это за измену. Когда я спросил ее, почему она это сделала, то она со смехом сказала: «Я же знаю, что у тебя есть жена и ребенок, и я мирюсь с этим. Пусть и она знает, что у тебя есть я, но этодля нее останется лишь сном, и она не будет переживать. Твойотец тоже знает, что у нас будет сын, ему об этом сообщил Серафим, и он очень обрадовался этому.»

Я не знал, стоило ли сердиться на то, что она сказала мне.

Всю ночь шел снег. Все вокруг занесло белым. Алена, как ребенок, прыгала от радости, будто снег был редкостью в этих краях, и она соскучилась по нему. Утром она голышом покаталась в снегу, а потом, вся мокрая, залезла ко мне в постель. Все это казалосьневообразимым, но она вовлекла и меня в это озорство.

Неожиданно она спросила меня, как мы назовем нашего ребенка. Я не знал, что ей ответить, ведь я не думал об этом. «Я подумаю и завтра скажу тебе,» – ответил я, уклонившись от поспешного ответа. Она была удивлена. «Неужели так трудно подобратьимя?» – не унималась Алена. «А что изменится от того, что я отвечу завтра?» – настаивал я на своем. «Ничего», – ответила Алена.

Я, действительно, задумался над именем. Я хотел подобрать такоеимя, которое подошло бы и грузинскому, и русскому языку, к тому же, я хотел, чтобы оно было, и особенным, и необычным.

Я знал, что если у нас, действительно, родится мальчик, то он непременно будет необыкновенным. Поэтому и имя у него должно быть соответствующим. Ничего такого, что бы могло мне понравиться, не шло в голову. Потом, чтобы отвлечь мое внимание, Алена перевела разговор на другую тему, и я скоро позабыл об этом. Утром я пошел в избу к Серафиму. Он ждал меня, чтобы продолжить вчерашний рассказ, о его жизненных приключениях. Он встретил меня довольной улыбкой. Конечно же, он все знал о минувшей ночи. По его лицу я заметил, что он был доволен. «У меня будет хороший внук, мальчик будет, умный вырастет мужчина, сильный…» – бормотал он про себя, но я все слышал отчетливо.