В тот год меня решили женить, тогда мне уже было двадцать лет. В соседней деревне жила одна девушка, которая нравилась мне, я дружил с ее братом, и я замечал, что и их семья была не против нашей женитьбы, более того, они тоже хотели, чтобы мы поженились, но так как в деревне не было священника, то венчать нас было некому. Если у нас в деревне появлялся свой священник, то его мгновенно арестовывали, и потом никто ничего не знал о его судьбе. Мы стали искать священника, и в конце лета нашли его. Мы решили не откладывать венчания. Не знаю, откуда они узнали об этом, но в день нашей свадьбы, к нам явился губернский чиновник, направленный в наш уезд надзирателем, в сопровождении полицейских.

Мы спрятали священника, но они требовали выдать его, в противном случае грозились переселить всю деревню. Чиновник заявил моим приемным родителям, отцу и маме – Людмиле Борисовне: «Если не хотите неприятностей, то всей деревней заплатите мне пять тысяч рублей и, в знак уважения, одолжите мне на ночь вашу невесту.» Я не знал, о чем они говорили. Моя приемная мать стала плакать и причитать. Что только не пришлосьбезропотно пережить этой доброй и благородной женщине, но вынести такого оскорбления она не могла. Тогда и услышал я от девочек, чего требовал этот безбожник. Я вскочил на коня, посадил в седло мою невесту и ускакал. Ее брат и несколько деревенских ребят последовали за нами. Девушку я отвез к ее родителям, оставил ее у них, и сказал, что для нашего бракосочетания мы найдем более подходящее время.

Мои односельчане были вынуждены выдать священника, отдали они и три тысячи рублей, но этому ненасытному все было мало. Перед тем, как покинуть деревню, он наказал жителям села: чтобы через два дня привезли в уезд еще две тысячи. Потом этот чиновник навестил и другие деревни нашей общины, и под предлогом, что этот священник и в их деревнях так же проводил службы, потребовалу них выплатить по пять тысяч рублей, если они не хотят, чтобы их переселили на дальний восток. Что им оставалось делать? Они выплатили эти деньги, но, несмотря на это, по возвращении в уезд, этот чиновник все равнозаявил, что должен переселить их за Байкал. Он наверное, подумал, что раз уж деньги у него в кармане, ну и черт с ними, с этими староверами, а ему это зачтется, как рвение за службу и верность Церкви.

Нас было трое. Ночью мы пришли к нему домой. Он нас увидел лишь тогда, когда мы зажгли лампу в его спальне. Он так и попытался бежать в ночном белье. Мы заставили его полностью вернуть награбленные деньги. А до этого он молил нас не убивать его, говорил, что ему будет достаточно тех денег, которые ему уже дали. Мы вынудили рассказать нам, о том что собирались с нами делать. Брат моей невесты – Евсей был вместе со мной, он держал приставленный к нему обрез. Петро – его друг, стоял у входной двери и контролировал двор.