– Что такое? – сходу спросила я.

– Не стой на пороге. Заходи, – Дима пропустил меня в дом, и я, скинув в прихожей пальто и обувь, по-хозяйски прошла в гостиную.

– Так что, Дим? Все плохо?

– Хуже, чем мы думали. Весь этот фарс с невыездом из Оболенки… Ты же понимаешь, что дело не в журналистах?

– Да, понимаю.

Мы стояли друг напротив друга в одинаковых позах, скрестив руки под грудью, словно готовились к поединку между собой.

– Серов отказал нашему человеку, которого хотели прислать нам в подкрепление под видом преподавателя физкультуры. Захару настоятельно рекомендовали прекратить общение с Викторией…

– Они про нее узнали?! – ужаснулась я.

– Да, – Дима перевел дыхание. – И тебя мы не можем переправить в безопасное место. Они контролируют дороги. Оболенка стала настоящей крепостью.

– Что нам делать?

– Единственное, что остается – это поймать их с поличным, устроить облаву на вертолетах. Это сейчас единственный способ проникнуть в Университет.

– Почему бы тебе не раскрыться? Потребовать расследования вслух, тогда у Серова не будет возможности отказать тебе?

– Потребовал, но для моего руководства недостаточно фактов для такого громкого расследования. Кто я для них? Шут?! Сумасшедший с безумными идеями о захвате мира?!

Дима стал прохаживаться вдоль гостиной, запустив руки в свои волосы. Он был в отчаянии. Я шагнула к нему, хотела остановить, но Смирнов словно меня не заметил. Только когда я схватила его за руку, он посмотрел на меня.

– Лера, я боюсь, что у нас не хватит сил и ресурсов, чтобы их одолеть. А теперь еще эти сироты… Серов не похож на благотворителя. Им зачем-то нужны дети.

– И мне страшно подумать зачем…

– Сегодня ночью мы идем в подземелье. Попытаемся проникнуть в преподавательский корпус.

– Хорошо, во сколько?

– Нет, Лер, – он взял меня за обе руки, поднес к губам и поцеловал поочередно в ладошки, – идем мы с Захаром. Ты останешься дома.

– Почему? Думаешь, не справлюсь?