– Так я поехала. – Верити встала, чмокнула Гвен в щеку, махнула Хью, игравшему на газоне с Джинджер, и ушла.
Гвен уже столько времени прожила, тая в сердце свой секрет, что первоначальная душевная мука из-за потери дочери превратилась в тупую, но неотступную тоску. Ей было легче наедине с собой, без Верити она могла дать хоть немного воли своим запертым в сердце переживаниям. Интересно, как сейчас выглядит ее дочь? Коренастая крепышка вроде Хью или хрупкая и миниатюрная, как мать?
Ей снова захотелось сходить в деревню, и она нервно зашагала по комнате, складывала на груди руки, расцепляла их, качала головой, замирала и прислушивалась к домашним звукам, взвешивая в голове свое решение. Воображение рисовало Гвен мирную жизнь в деревне под аккомпанемент собачьего лая и коровьего мычания, однако, хотя ее тянуло найти возможность сходить туда, воспоминание о последней неудачной попытке останавливало. Наконец она опустилась в кресло у окна, обхватила себя руками и закрыла глаза, представляя, как Лиони купается в озере. Потом вообразила, как маленькая девочка подбежала к ней, завернулась в мягкое полотенце и, улыбаясь матери, обняла ее.
Гвен заливалась слезами, пока боль не утихла, а потом, утерев глаза, сполоснула лицо. Может, в один прекрасный день, когда Хью станет старше и отправится в школу, она уговорит Навину, чтобы та отвезла ее.
Глава 26
Глава 26
Гвен послала двух мальчиков на чердак, велев притащить оттуда все, чем можно украсить вечеринку. Пока они выполняли поручение, она обшарила редко используемую и довольно облезлую комнату для гостей. Под кроватью нашла фейерверки, а в платяном шкафу – кучку пыльных бумажных фонариков. Один или два были порваны, а остальные нужно было только почистить пушистой щеткой.
Заглянув в старый комод, Гвен увидела большой плоский пакет, засунутый в самую глубину ящика. Она его вытащила и положила на кровать, развязала веревку, сняла бумагу. Внутри оказалось прекраснейшее красное шелковое сари, вытканное золотыми и серебряными нитями. Гвен поднесла его к свету и рассмотрела изысканный тонкий орнамент из птиц и цветов, тянувшийся вдоль всего края. Это было сари Кэролайн – то, в котором она изображена на портрете. Некоторое время Гвен любовалась им, думая о Кэролайн и Томасе, и слегка расчувствовалась, глаза защипало от слез, но ей не хотелось ни ворошить прошлое, ни усложнять настоящее, а потому она завернула сари в бумагу и убрала обратно в ящик.
Мальчики принесли с чердака флаг. Он был выцветший, но Гвен велела выстирать его и повесить сушиться. Садовник выкопал с боковых грядок в саду распустившиеся цветы и пересадил их в вазоны на задней террасе, а Навина принесла полные специй плошки из атласного дерева и курильницы для благовоний, которые расставили повсюду.