– Я давно уже изменил свое отношение. Я не жестокий человек, миссис Хупер. Просто пытаюсь быть справедливым. Надеюсь, вы это понимаете.

– Уверена, мы все способны меняться, если сильно захотим, – сказала Гвен.

– Да, – согласился Макгрегор. – Если захотим. Я был здесь счастлив, но, нравится вам это или нет, наши дни сочтены.

– Мы должны идти в ногу со временем.

Он вздохнул:

– Они не захотят нас, понимаете, когда придет время. Несмотря на все, что мы для них сделали. И тогда настанет конец всему.

– И может быть, из-за того, что́ мы им сделали.

– Вот я и не знаю, как лучше поступить.

Гвен взглянула на Макгрегора, который сидел с пораженческим видом, понурив плечи:

– Как сейчас дела с рабочими?

– Тихо. Думаю, смерть кули потрясла их так же, как нас. Никто не хочет остаться без работы.

– А те, кто устроил поджог?

– Об этом все молчат. Мне нужно либо устроить большое шоу с привлечением властей, либо сделать широко известным, что я верю, будто пожар вспыхнул случайно. Это против правил, но пусть последний инцидент сойдет за несчастный случай.

– Вы не боитесь, что будут еще какие-нибудь проблемы?

– Кто знает? Но могу поклясться, настоящие проблемы начнутся в Коломбо. Тамошние рабочие многое могут потерять.

Гвен вздохнула. После этого они оба некоторое время молчали. Понимая, что сказать действительно больше нечего, Гвен встала:

– Спасибо за чай, но я должна найти Хью.

Бо́льшую часть свободного времени Гвен проводила с сыном. Иногда они играли в солдатиков, двигая армию против врага – обычно одной из собак. К несчастью, собаки не понимали своей роли побежденных солдат и бегали кругами, вместо того чтобы лежать мертвыми на поле битвы. Хью топал ногой и кричал на них:

– Лежать, Спью! И ты тоже, Боббинс. Джинджер, тебя убили!