Тунь посмотрела на неё с ощутимой жалостью и заметила:

– Малышка, Рейн забыл о вас в тот же момент, как вы скрылись с его глаз. Проблемы такого рода его не заботили от роду.

Тогда эстафету подхватил Эртан, который с откровенным дружелюбным смущением начал раскручивать матримониальную идею Ниссы.

Тунь удивлённо поморгала, осознавая, что её сейчас пытаются тонко и аккуратно сосватать за Рассэла.

– Ну это уж слишком! – резко прервала она очередные заходы Эртана и, неожиданно цапнув Рэми под локоть, вмиг переменилась и с ярким оживлением на лице заявила: – Нам нужно по-девчачьи посекретничать, не скучайте!

И выволокла ничего не понимающую принцессу в сад.

Глава двенадцатая

Глава двенадцатая

В саду Рэми ожидало очередное потрясение. Тунь затащила её в странную беседку – странность заключалась в отсутствии крыши – и вдруг разрыдалась.

Плакала она самозабвенно и горько, вцепившись в плечо Рэми и громко всхлипывая.

Понять эту вспышку было невозможно, и что делать в такой ситуации – оставалось непонятным. Ну разве что гладить безутешную по спине и смущённо уверять, что всё в порядке и что всё будет хорошо.

От души нарыдавшись, эта эксцентричная особа столь же неожиданно успокоилась и соблаговолила ввести опешившую гостью в курс дела.

Выяснилось, что пару лет назад Рассэл начал всерьёз ухаживать за Тунь, и дело вроде как успешно двигалось к сватовству, неспешно и осторожно: жених был младше предполагаемой невесты на шесть лет, и на тот момент был безобразно юн. Тунь это обстоятельство не смущало: ей импонировала в Рассэле его способность принимать её такой, какая она есть. До этого все предполагаемые кавалеры упорно пытались переделать ей и заявить, какой она должна быть – ведь их жена должна соответствовать неким представлениям! Рассэл был приятным исключением в этой череде: его восхищал характер Тунь таким, каким он был, и он единственный из всех её знакомых действительно умел ценить её вполне.

Она не была влюблена так уж сильно, а может, даже и совсем не была влюблена. Но она ощутимо разглядела в Рассэле своего будущего мужа и успела постепенно привыкнуть к нему: такому надёжному, такому понимающему, такому поддерживающему. Учитывая общую взбалмошность Тунь, которая, по её собственному утверждению, была слегка влюблена во всё, что носит брюки, такое восприятие мужчины как соратника и будущего мужа и было тем, что в её случае имело смысл назвать любовью. Во всяком разе, её отношение к Рассэлу существенно отличалось от всего, что она испытывала к другим мужчинам. Рассэл был уникален и неповторим.