Мама Максима была стройной шатенкой среднего роста, облачённой в безумно красивое лёгкое цветастое платье, великолепно подходящее для летнего зноя, но выглядевшее очень странно в условиях царившего на улице тридцатиградусного мороза. Назвать её красавицей не вышло бы, но неожиданно доброжелательная широкая улыбка придавала чертам лица миловидность, а вкупе с ухоженностью и внешним лоском выглядела она без преувеличения потрясающе.

— Мам, это Полина, моя девушка, — с ходу заявил Иванов, и я остановилась, как вкопанная, еле подавив в себе желание обернуться на него и убедиться, что в комнате не находится никакой другой девушки, про которую он мог бы так сказать.

Было приятно. И странно. И ещё раз очень приятно, непривычно и волнительно, особенно учитывая то, что статус наших с ним отношений я выяснила за секунду до знакомства с его матерью.

Определённо, я все подобные ситуации представляла себе совсем не так. А как именно — описать бы не смогла, теряясь и нервничая, когда дело доходило до конкретных формулировок. Целоваться тайком ото всех и изображать войну с человеком, в которого влюблена, тоже не входило в мои представления о первых отношениях, но именно я внезапно стала инициатором такой линии поведения, из-за чего сильно себя корила. Получалось, что мои первые отношения с самого начала пошли наперекосяк.

Причём с того самого момента, пожалуй, когда я влюбилась в человека, которому чуть не сломала нос и с которым мы раньше так открыто враждовали.

Под взглядом мамы Максима, остановившимся на моём лице, захотелось жалобно запищать и прикрыть голову руками. Светлые, полупрозрачные глаза сканировали меня всего пару мгновений, в течение которых было страшно даже дышать, и я невольно напряглась и сжалась, подсознательно готовясь услышать что-либо не очень приятное в свой адрес или же отбиваться от вопросов вроде ежемесячного заработка моих родителей. Но она лишь учтиво улыбнулась и выдала равнодушно-нейтральное:

— Очень приятно, — и тут же продолжила перебирать разложенные на журнальном столике документы, не обращая на нас никакого внимания.

Мы с Максимом успели сесть за стол, переглядываясь, и, судя по его хитрой улыбке и предвкушению, легко читающемуся на лице, впереди нас должно было ожидать что-то очень интересное.

— Я думал, у вас рейс утром.

— Перенесли из-за снегопада. Я опять потеряла где-то ключи от машины, отгонишь её в гараж, когда найдёшь?

— Конечно же, мам, — Иванов поймал мой вопросительный взгляд, быстро подмигнул и кивнул в сторону своей матери, намекая на то, что мне надо быть предельно внимательным слушателем и наблюдателем.