Я обречённо вздохнула, закатила глаза и закусила губу, стараясь не рассмеяться и сохранять спокойствие. Хватило меня, впрочем, меньше чем на минуту, а потом сдавленные смешки всё же пробились сквозь напускную серьёзность, вынуждая признаться себе, что его выходки на самом деле давно уже меня не злят. Причём задолго до подаренной Растишки, до глупой шутки про кофе, до обескураживающего (и, кстати, безумно милого) сравнения с ёжиком. Наверное, ровно с того момента, как мы вместе свалились в грязь на футбольном поле. Тогда мне впервые захотелось понять мотивы его поведения и по-нормальному извиниться за тот случай на уроке физкультуры, а не очередной раз послать его к чёрту и сбежать.

- Такое чувство, что ты специально меня доводишь, - заметила я и тут же оказалась снова прижата к его груди, слушая участившееся сердцебиение и тихий хриплый смех над своей головой.

- Ну вообще-то да, специально, - мой слабый удар пришёлся ему под рёбра и вызвал новый виток хохота, от которого по телу забегали мурашки. Ну как можно быть… таким? Настолько невыносимо-потрясающим, что хочется одновременно и обозвать и приласкать? – На твои попытки сохранять невозмутимость можно смотреть бесконечно. Это очень мило.

Он приподнял меня, чуть покрутил из стороны в сторону, сжал и поставил на место, при этом только что не мурлыча от удовольствия. Потом совсем уж нагло потискал за щёки, широко улыбаясь, будто игрался сейчас с маленьким румяным карапузом, отчего мне вдруг стало как-то совсем нелогично тоскливо. Нет, я, конечно, всегда знала, что мне далеко до образа настоящей femme fatale, вроде знойной брюнетки Светки или стервозной Тани, но вот такие тисканья показались мне почти унизительными. Тем более, в отличие от той же Марго, до милой куколки я внешностью тоже никак не дотягивала.

И когда указательный палец коснулся кончика моего носа, я извернулась и укусила его, быстро сомкнув зубы прямо на костяшке. Думала, получится аккуратно и еле ощутимо, но, судя по громкому «ай» и расширившимся от удивления голубым глазам, вся моя злость нашла свой выход в этом неожиданном поступке.

- Больно? Дай подую, - я перехватила его ладонь, испуганно и взволнованно разглядывая розовые впадинки, оставшиеся от моих зубов на светлой коже.

- Ты так побледнела, будто я при смерти, - хмыкнул Максим, тыльной стороной свободной ладони очень ласково и успокаивающе погладив меня по щеке. И если прежде мне было очень стыдно, то после такого нежного жеста захотелось вообще сквозь землю провалиться вместе со всеми комплексами, портящими мне жизнь. – Это просто было неожиданно.