Его ладони привычно лежали на моей талии, большие пальцы чуть поглаживали рёбра, а мне было так жизненно необходимо, чтобы они скользили по телу, чтобы он трогал меня, прикасался ко мне. Мне хотелось почувствовать себя по-настоящему желанной.

Положив руки ему на плечи, я сама прижалась вплотную, так быстро и резко, что наши тела почти ударились друг о друга. Уютное тепло мужских ладоней тут же исчезло, оставив меня в недоумении и разочаровании, и он почти сумел снова от меня отодвинуться, уперевшись ладонями в стену за моей спиной. Но, инстинктивно подавшись вперёд в поисках столь необходимой близости, я прислонилась к нему животом и испуганно вздрогнула, почувствовав его эрекцию.

Вжавшись обратно в стенку, я колебалась несколько секунд. Пыталась привести мысли в порядок, но они разлетались стаей испуганных птиц, уносящихся прочь от бьющего набатом пульса. Хотела что-нибудь сказать, но не находила подходящих слов, чтобы выразить хоть малую часть захлёстывающих меня эмоций.

Я любила его. И хотела его. А что ещё было настолько же важно?

Мои пальцы трусливо дрожали, приподнимая край его футболки. Закусив губу, я завороженно наблюдала за игрой силуэтов в темноте, словно сторонний зритель упиваясь видом того, как маленькая ладонь ныряет под ткань, осторожно прикасается к напряжённому животу, проводит вверх и опускается вниз, оглаживая проступающие мышцы пресса. Его кожа оказалась мягкой и такой горячей — намного горячее, чем во всех моих фантазиях, — сотканной из языков пламени и испепеляющей духоты преисподней.

Опустив голову вниз, Максим тоже смотрел за тем, как мои руки бесстыдно гуляли по его торсу, задрав футболку почти до груди. Пусть я не могла увидеть его взгляд, но частое, поверхностное, рваное дыхание вкупе с призывно топорщащимися в области паха брюками давали недвусмысленное представление о том, с каким огнём я опрометчиво затеяла игру.

И вместо того, чтобы прекратить это и дать нам шанс успокоиться, я поддалась соблазну и сама потянулась к его губам, вовлекая нас в новый водоворот сумасшедших поцелуев. Свободной ладонью вцепилась в ворот его рубашки, сжимая мягкую фланель с такой силой, что та почти трещала под напором моих пальцев, отчаянно боявшихся снова отпустить его от себя. Мне было так страшно остаться без него, разрушить всё из-за своей глупости и нелепой обиды, оказаться один на один с собственными чувствами, которые так легко дарили счастье и ещё легче могли убить меня, просто отравив нестерпимой болью.

Мне хотелось продолжать, лишь бы вновь не отстраняться от горячего тела, не встречаться с укоризненным и злым взглядом его пронзительных глаз, не произносить слова, которых больше не находилось. Хотелось слиться с ним в единое целое, врасти в кожу, раствориться в венах, засесть в мыслях, чтобы просто не иметь возможности ещё хоть когда-нибудь остаться одной, какие бы страхи, сомнения, обиды ни захватывали надо мной власть.