Ладони Максима прошлись по моим ягодицам, слегка сжали их и двинулись вверх по спине, поглаживая и настойчиво подталкивая прогнуться в пояснице, прислониться к его телу и ощутить эрекцию, через джинсы упиравшуюся в низ живота. Он сжал в кулак волосы у меня на затылке и легонько оттянул их назад, оторвался от губ, при этом замутнённым, дьявольски блестящим взглядом всматриваясь прямо в глубь моих глаз и заполняя их похотью, горячей смолой сочащейся прямо сквозь его кожу.

— Не надо меня дразнить, Полина, — хриплым, пробирающим до мурашек голосом попросил он.

— Я не дразню, — облизав губы, прошептала я и нерешительно потянулась к его шее, до последнего опасаясь, что он отстранится или попытается оттолкнуть меня. Но Иванов только отпустил мои волосы, положил руки мне на талию и напряжённо замер в ожидании, не отводя от меня испытующего взгляда.

Я слегка коснулась губами его тёплой нежной кожи сразу под ухом и начала медленно спускаться поцелуями вниз, к изгибу шеи, видневшемуся из-под ворота толстовки. Целовать его при ярком свете оказалось совсем не так просто, как под плотной завесой непроглядной темноты, которая делала всё чуть более нереальным, позволяла зайти немного дальше, прижаться ещё ближе, скользнуть ладонями ниже расплывчатой границы безопасности, выстроенной между нами.

А теперь я словно очутилась на театральных подмостках, под слепящим светом направленных прямиком на меня софитов и под оценивающим взглядом не сотни зрителей, нет, — одного-единственного. Но именно того, чьё мнение имело по-настоящему весомое значение и ради кого вообще затевался весь этот импровизированный спектакль.

Его взгляд оставался прикованным ко мне нерушимыми цепями, послушно опускался вслед за моими поцелуями, так и остановившимися в ложбинке над ключицами. И именно в тот миг, когда я хотела поднять на него растерянный взгляд и признаться, что не имею ни малейшего представления, что делать дальше, его крепкие ладони, до этого лишь сжимавшие мою талию изо всех имевшихся в нём остатков самообладания, уверенно нырнули под край футболки.

Первые прикосновения его пальцев к голой коже пришлись на живот. Тёплые и нежные, они всё равно отозвались в моём теле дрожью, ощущением упоительного контраста между моим теплом и тем жаром, что дурманящими волнами исходил от него. Я схватилась за его плечи, губами прижалась к слабо пульсирующей венке на шее и сначала попыталась снова вернуться к своим робким поцелуям, но быстро сдалась. Всё, о чём я только могла думать в тот момент, — как его ладони медленно поднимаются вверх, поглаживают рёбра и нерешительно останавливаются на нижней кромке белья.