Хотя нет, я скорее сомневалась, как много стоит с себя снять.

Изначально собранная с собой в качестве домашней одежды футболка безоговорочно была отправлена обратно в сумку, не получив ни единого шанса посоревноваться с более свободной, просвечивающей, мягкой на ощупь и приятно пахнущей футболкой Максима. Она стала единственной вещью, которую я без колебаний нацепила на себя и тут же сжала ладошками, прижимая ближе к телу, как настоящая одержимая фетишистка.

В собственной фантазии я неторопливо и грациозно спускалась вниз по лестнице, вновь облачённая лишь в эту длинную футболку и кружевные трусики, при этом с видом роковой соблазнительницы стреляла глазами и томно облизывала губы. Но на самом деле, бросив на себя скептический взгляд в зеркало перед выходом из комнаты, я бросилась обратно к своей одежде, аккуратной стопкой сложенной с краю кровати, и быстро надела лифчик.

А следом, ругая себя за дурость, и леггинсы тоже.

И, настойчиво прогоняя кусачую тоску, сжавшую свою челюсть на моих рёбрах, я почти бегом спустилась по лестнице, запнулась на последнем пролёте и чуть кубарем не слетела вниз.

По первому этажу расплывались запахи свежеиспечённого хлеба и мандаринов, которые словно наполняли помещения теплом и уютом, добавляли света и невидимым ковром смягчали деревянный пол под моими ногами. В животе тут же заныло от голода, причём непонятно, какого именно: того, что естественным образом накопился за последние несколько часов без еды, или того, что сжал моё сердце стальным кулаком восторга, когда я увидела такого непривычно домашнего Иванова, перетаскивающего тарелки с едой из кухни в гостиную.

Не знаю, чем именно меня так поразил этот момент. Но было в этой предпраздничной суете что-то настолько родное, знакомое и простое, навевающее воспоминания об особенно тёплых новогодних вечерах в кругу семьи, что у меня начало невольно пощипывать в глазах.

И эта ностальгия очень легко и естественно смешивалась с внутренним трепетом в ожидании чего-то нового, неизведанного и горячо желанного. Того, что во всех возможных вариациях будущего непременно оказывалось связано только с ним одним.

— Всё почти готово, — радостно сообщил Иванов во время очередной своей перебежки из комнаты в комнату с бокалами в руках. Потом замедлился, обернулся, внимательно оглядел меня и с издёвкой протянул: — Правда вот не знаю, стоит ли давать тебе пить шампанское…

— Ой, не собираюсь я покушаться на твою честь, — обиженно огрызнулась я и, тут же подавив в себе порыв помочь ему накрыть на стол, бесцеремонно плюхнулась на диван, взглядом выискивая пульт от телевизора.