Руки Максима жадно шарили по моему телу, как-то потерянно, судорожно, словно он сам не понимал, чего именно хочет, и пытался дотронуться до каждой клеточки моей кожи разом. Я то и дело чуть не уходила под воду прямо с головой, съезжая вниз по скользкому дну ванны, и ему приходилось обхватывать меня за ягодицы, чтобы подтянуть к себе и не позволить утонуть. И когда ему окончательно надоела эта возня, он просто приподнял меня и усадил к себе на колени, промежностью прижав прямо к своей эрекции.

Вся сжавшись от этого ощущения, уже не нового, но до сих пор заставлявшего кровь быстро приливать к щекам и низу живота, я почувствовала отнюдь не ожидаемое сильное возбуждение, а боль. Уже не такую невыносимо саднящую, как прежде, но очень явно различимую, и вслед за ней, конечно же, пришёл страх.

От испуга мои глаза распахнулись резко и широко, тут же заслезились от резанувшего по ним яркого света, чей эффект только усиливался отражением от идеально-белых поверхностей комнаты. И пока шея горела под частыми, пылкими поцелуями, взгляд упал на его плечи, за которые я крепко держалась пальцами: сверху спины уже красовались алые отметки ногтей, оставленные мной накануне на пике болезненных ощущений.

Всё это отрезвило меня быстрее, чем если бы вода вокруг нас вдруг превратилась в лёд. А остановить его не хватало решимости, и мысленно я проклинала собственную глупость, ведь который раз подряд инициатором всех самых необдуманных поступков между нами выступала именно я, словно специально подталкивая, подначивая его к тем действиям, которых сама же и пугалась.

Господи, ну как можно быть такой дурой!

— Там, кстати, какао остывает, — томно шепнул мне на ушко Иванов и прикусил мочку, сильно оттянув её в сторону.

— Какое какао? — мой голос звучал сипло и растерянно, а подушечки пальцев аккуратно прикасались к маленьким ранкам на его плечах, чтобы не надавить и не причинить боль. О чём он говорил, я вообще не понимала, пребывая в состоянии, мечущемся на стыке между эйфорией от поцелуев и транса от осознания того, к чему они должны были привести.

— Какао, которое стоит на столике в комнате и ради которого я вообще-то сюда пришёл. Потому что среди советов из интернета, знаешь ли, было ещё… — договорить ему я не позволила, прижав ладонь к его рту и обречённо застонав. И почему, черт побери, он так спокойно обо всём этот шутит, а меня просто разъедает изнутри от стыда?

— Ты можешь хоть на десять минут воздержаться от сарказма? — его язык быстро мазнул по моей ладони, вынуждая тут же отдёрнуть её и смутиться ещё сильнее. Хотя сильнее, казалось, уже некуда, и щёки невыносимо жгло от стремительно приливающих к ним одна за другой порций крови.