«Пожалуй, вина я бы выпила прямо сейчас…»— подумала она и поднялась, зная, что самой ей никак не успокоиться, а у Валентины была аптечка.

Войдя в приемную, Ульяна непринужденно улыбнулась и кивнула на дверь директора:

— У себя?

— Нет. Сегодня уже не будет, — лениво потягиваясь в кресле, ответила Цапина, гуляя мышью по каталогу интернет-магазина SOKOLOV.

— У меня сегодня клиент трудный, есть что-нибудь успокоительное?

— Коньяк! — хохотнула Цапина, крутнулась в кресле и достала из шкафа начатую бутылку с темно-янтарной жидкостью.

Ульяна поморщилась, представляя вкус коньяка, но делать было нечего: ей как-то нужно отработать день.

— Валь, а может, есть валерьянка или еще что?

— Да нет ничего такого, да и вонять же будет…

— А, ну да, — нервно кивнула Ульяна. — Я оставлю в шкафу на кухне, чтобы с бутылкой по офису не светиться.

— Ага, я потом заберу, — махнула рукой Валентина и снова развалилась в кресле перед монитором.

Уже в кухне добавив в кофе добрую порцию коньяка, Ульяна сделала большой глоток. Крепкий горячий напиток обжег горло, и от этого в груди стало немного легче. Оглянувшись на приемную, она жестом показала Валентине, куда убирает бутылку, а потом вдруг задумалась: «Интересно, а ведь Цапина ни разу не обмолвилась, что у Барховского есть дочь? Это что, такая тайна?»

Ульяна не собирала сплетен, да и большую часть времени проводила в наушниках, но невольно за утренним чаепитием становилась свидетелем пикантных разговоров о нем. После переезда в новый офис о брутальном красавце Барховском говорили много: что он жесткий, но грамотный руководитель, умеет быть обаятельным, меняет женщин как перчатки, даже обсуждали некоторые детали его ухаживаний, наслушавшись сплетен в кулуарах делового центра. Но больше ничего. Даже Валентина — одаренная добытчица горячих новостей, приближенная к руководству и безумно влюбленная в «Кирюшечку», не знала о нем таких подробностей, которые открылись Ульяне, иначе об этом шуршал бы весь офис.

Допив кофе, Ульяна вернулась к себе. Включив музыку в наушниках и уставившись в экран помутневшим взглядом, она замерла. Пришло очередное осознание, какой дурой она выставила себя перед Барховским. А он, по сути, ни в чем перед ней не был виноват. Да, бабник. Да, тиран и мерзавец. Да, он предложил секс — она не отказала. Сколько же было заблуждений и бессмысленной злости, а теперь еще и досада, и новый стыд за свои слова и поведение.

«А он мне даже помогал, лечение оплатил… И ни в чем не укорил… То, что он засранец и не захотел отвечать на мои вопросы о Юре, это другое. Может, и ответил бы, если бы я все объяснила, а не разбушевалась и не наговорила ему всей этой ерунды… Пф-ф, совратитель малолеток! Боже, когда ты стала такой глупой, Улей?»