Вскоре Ульяна немного успокоилась и начала работать в полную силу. Но весь оставшийся день она бросала взгляд на кекс и виновато вздыхала. Она умела признавать свои ошибки, и понимала, что портить отношения с высшим руководством не стоит. Всего месяц на работе, а уже столько проблем нажила. Но примет ли ее извинения Барховский? Оценит ли ее инициативу? Вдруг он окажется еще и мстительным?

20

20

К вечеру Ульяна подумала: к чему строить предположения. Она повела себя, как недалекая истеричка, поэтому решила подняться к Барховскому и вместе с кексом принести ему свои извинения. Может, они ему были и не нужны, но ей необходимы, чтобы не переживать еще и по поводу работы. И в конце концов, Ульяна действительно была ему благодарна за простую человеческую помощь: вряд ли она нашла бы такого неравнодушного врача, который за несколько дней поставил ее на ноги.

Выйдя из лифта, Ульяна поежилась и с надеждой прошептала:

— Может, его уже нет на месте? Не придется краснеть…

Двери тихо захлопнулись за спиной, отрезая путь назад.

— Извинюсь, как умею. Я свою карму очищаю, — решилась она.

Набравшись храбрости, Ульяна прошла по длинному холлу и остановилась у приоткрытой двери приемной Барховского. Внутри горел свет.

Она никогда не видела его секретаря, но почему-то была уверена, что это блондинка с розовыми ноготками, надутыми губами и ногами от ушей. И, может, тиран даже спит с ней по понедельникам и средам, а в остальные дни измывается над такими, как она. Но когда заглянула в щелочку, поняла, что ошибалась.

У стола стояла взрослая женщина, лет сорока пяти, может, старше. Полная, маленькая, но очень ухоженная и строгая. Ульяна сразу вспомнила слова гостя Барховского, которому подавала кофе, о кабанчике с клыками.

«Она точно не в его вкусе, — с каким-то облегчением подумала Ульяна и нахмурилась от своих мыслей. — Может, мне оставить кекс ей, передать благодарность и извинения на словах? Он поймет, а я не буду чувствовать себя идиоткой…»

Но как бы она ни надеялась, увы, тиран оказался на месте.

— Елизавета, будете уходить, выключите везде свет, — раздался его приказной тон из динамиков селектора.

Его манера быть таким чопорным вызвала усмешку.

— Все сделаю, Кирилл Александрович. Я ухожу, — ответила та.

Ульяна отпрыгнула от двери и поспешила спрятаться за угол. Секретарь вышла, прикрыла дверь, и вскоре ее шаги затихли.

Ульяна вернулась к приемной, еще немного постояла перед ней и все-таки уговорила себя войти. Оказаться наедине с Барховским на его территории ужасно не хотелось, но и собственная трусость раздражала.