Какой же вкусной она была, нежной, аппетитной, каждый лепесток, каждая складочка, которую он обводил языком и втягивал в себя. Вот такое сладкое он любил… И готов был получать каждый день…

А потом он снова проник языком внутрь и в легком круговом движении надавил носом на клитор. Недотрога застонала с таким наслаждением и выгнулась дугой на столе, раскрываясь полностью, что это опьянило его и возбудило до предела. Кирилл страстно обхватил ее за бедра, рванул на край стола и приник к ее влажной плоти еще плотнее, наконец, утоляя свое давнее, не дающее покоя, желание.

Его член уже нещадно ныл, запертый в плотную ткань брюк, но Кирилл с маниакальным восторгом ласкал ее языком и губами, чтобы удовлетвориться ее вкусом и запахом, чтобы она кончила от его языка, а затем уже дать волю своему зверю.

Когда Ульяна задрожала и судорожно сжалась от его уверенных быстрых движений языка, протяжно застонав от неизбежного оргазма, он обхватил ее колени, чтобы она не задушила его, резко поднялся, спустил брюки и стремительно вошел в нее пульсирующим членом.

Ульяна закричала так призывно и возбужденно, что Кирилл едва не кончил в нее, совершенно забыв надеть презерватив. Он мысленно ругнулся, с досадой вышел из такой узкой горячей плоти, склонился к нижнему ящику стола и нащупал презерватив. Быстро надев его, он с нетерпением вернулся внутрь уютного кокона недотроги.

Ощутив прилив жара к низу живота, он замедлился, чтобы не кончить до того, как недотрога не станет умолять его сделать это. Ему нравилось смотреть, как она изгибается, как подается ему навстречу, как ее ресницы трепещут, как дрожат губы и как она закусывает и облизывает их.

Но как же было сладко внутри нее без презерватива, горячая тугая плоть, так благодарно принимающая его, была мощнее всех наркотиков на свете. Он усилил толчки, входя до упора, и, замирая на секунду, снова вдалбливался в нее, чтобы наполнить собой и самому ощутить всю ее. Звук хлестких ударов его бедер о нее возбуждали еще сильнее.

Ульяна извивалась, хватаясь за края стола, закусывая губы и постанывая то тише, то громче. А Кирилл любовался ее упругим телом, грудью, колыхавшейся в такт его движениям, и наслаждался властью над ней, а потом и его накрыло так, что он больше не мог связно мыслить: мощное желание обладать ею безраздельно и беспрекословно овладело им.

Он потянулся и поднял ее за руки. Ульяна обхватила его бедра икрами и вцепилась пальцами в плечи. Ее влажные губы заскользили по его шее, а отнюдь не осторожные укусы только разожгли его страсть. Кирилл ускорил темп, яростно врываясь в нее, не осторожничая и не спрашивая на то позволения, владея ею полностью, как и всегда любой женщиной, упиваясь тем, что она податлива и благодарна.