В её взгляде появилась нежность.

– Когда мы устраивали те ужасные пантомимы в детстве. Ты изображал дерево.

– В роли дерева мне не нужно было ничего говорить.

– И ты вечно стоял позади.

Маркус расплылся в кривоватой улыбке:

– Мне нравилось быть деревом.

– Ты был прекрасным деревом, – ответная улыбка Онории была просто ослепительной. – Миру нужно больше деревьев.

К концу концерта лицо Онории сводило от бесконечных улыбок. Она усмехалась в первом части концерта, лучезарно улыбалась во время второй, а когда они добрались до третьей части, то она скалила зубы так, словно находилась на осмотре у дантиста.

Выступление прошло ужасно, как она и боялась. На самом деле, это был, скорее всего, самый худший концерт Смайт-Смитов, а это не так уж просто. Анна неплохо играла, и будь у неё больше шести часов на подготовку, она бы хорошо справилась, но как бы там ни было, она постоянно отставала на полтора такта от остальных участниц квартета.

Это обстоятельство осложнялось тем фактом, что Дейзи постоянно опережала всех на полтора такта.

Айрис играла блестяще. Точнее, она могла бы играть блестяще. Онория слышала, как она репетирует одна, и была настолько потрясена её талантом, что ничуть бы не удивилась, если бы Айрис встала и объявила, что она приёмыш.

Однако Айрис была так несчастна из-за того, что её заставили выступать кое-как, что она водила смычком безо всякого энтузиазма. Бедняжка сидела, опустив плечи и с выражением боли на лице. Каждый раз, когда Онория оглядывалась на неё, у неё был такой вид, словно она вот-вот бросится грудью на гриф своей несчастной виолончели.

Что касается самой Онории… Ну, она играла отвратительно. Но она знала, что так будет. Она даже предполагала, что будет играть хуже обычного. Она так сосредоточилась на том, чтобы удержать на губах восхищённую улыбку, что постоянно теряла свою партию в нотах.

Однако оно того стоило. Почти весь первый ряд занимала её семья. Мама и тётушки. Несколько сестёр, дюжины кузин. Они все радостно улыбались ей, лучась гордостью и счастьем быть частью этой традиции.

А вот остальные слушатели выглядели довольно бледными и несчастными. Ну, им было известно, что их ожидает. После восемнадцати лет концертов Смайт-Смитов никто не приходил на них без хотя бы отдалённого представления о предстоящих ужасах.

Конец выступления был встречен довольно бурными аплодисментами, после чего Онория продолжила улыбаться и благодарить гостей, отважившихся приблизиться к сцене.

Как она подозревала, многие просто боялись, что не сумеют поздравить музыкантов, сохраняя серьёзное выражение лица.