Да что же со мной такое в самом-то деле?

Я буквально перестаю дышать, как только ты приподнимаешься на ступени возле моего плеча, намереваясь присесть на край небольшой площадки за изголовьем резервуара. Поднять голову, повернуться к тебе лицом? У меня скорее навсегда остановится сердце, или его мышца в конечном счете разорвется от запредельной аритмии, чем я смогу заставить себя сделать это прямо сейчас. Особенно сейчас. Когда твоя близость и до невыносимости осязаемое тело блокируют не только все возможные пути к отступлению, но и поток собственных мыслей с повышенным диапазоном взбесившихся эмоций. Единственное, что может меня принудить обернуться к тебе в эти секунды — только твой голос и соответствующий приказ…

(Боже правый…)

— Ты принимаешь Ехлутон? — и да, меня передергивает, царапает по натянутым нервам и скованным мышцам от твоих слишком ощутимых движений за моей спиной, от завышено громких для меня звуков — стука флаконов о керамогранит, или о вмонтированный в его плитку борт ванны. И кажется меня пронимает до костного мозга не одной лишь их вибрацией, я считываю всей поверхностью кожи и ее онемевшими порами каждое из твоих действий, любое невесомое скольжение по воздуху твоей проклятой тени вслед за твоими руками и произнесенным словом.

— Чч… что? — заикающееся междометье слетает с моих губ до того, как я успеваю понять, что ты только что о чем-то меня спросил, и в твоем вопросе фигурировало до боли знакомое мне слово.

— Твои противозачаточные таблетки. Ты ведь принимала их вчера перед приходом сюда точно по расписанию?

И почему меня так резко накрыло от столь безобидного вопроса? Я ведь даже не сообразила о главном смысле его истинного контекста.

— Дд-да, — брови болезненно сошлись к переносице, усиливая височную боль от превышенного нервного и мышечного напряжения. Мне совсем это не нравилось, как и то, что меня ожидало в последствии.

Зачем ты это все делал? Не мог найти более подходящего случая для таких разговоров? Или ты специально все это рассчитал, продумал и предусмотрел наперед? Ты не можешь не держать меня за уязвимые точки и не резать по живому со свойственной лишь тебе садисткой манерой. Обязательно надо загнать в угол, содрать с меня кожу и наблюдать как я реагирую на все твои чередующиеся прикосновения и слова.

С особой осторожностью ласковых рук хозяина собрать с моих плеч волосы, завести все пряди за спину, задевая чувствительную кожу на моей шее, ключицах и трапеции кончиками пальцев. Заставляя вздрагивать от каждого из этих прикосновений и чувствовать их болезненную отдачу обжигающих разрядов на всех пульсирующих следах-ранах куда глубже и дольше, чем хотелось. Еще дальше. Вместе со звучным голосом впитывать и осязать их на недостижимых уровнях шокированного сознания и тела.