Мне только и остается — жалобно всхлипывать или немощно глотать ничтожные молекулы кислорода из твоих губ, дыхания и бесчувственного голоса, пока пальцы твоей второй руки обхватывают пористой поверхностью мягкой губки мое горло под подбородком. Я все равно не могу сдержаться, чтобы не вздрогнуть и не дать тебе это почувствовать: как меня накрывают импульсные волны твоих касаний, выбивая по телу эрогенную дрожь с неосознанной реакцией сжаться, сомкнуть бедра, зажать меж половыми губами пульсирующий клитор, пропустить режущую вспышку блаженной боли вглубь воспаленного влагалища. А ты и не думаешь останавливаться, нет. Ты же только начал… меня купать. Вести скользкой губкой по шее, ключицам, медленно, с завышенной заботой и показательной нежностью, лишь слегка усиливая давление, когда тебе хочется, чтобы я острее и глубже прочувствовала твои движения на определенных участках тела.

— И ты не просто обязана принимать мою волю беспрекословно, молча и как диктует твой нынешний статус, ты будешь воспринимать все мои слова и действия с настоящей, искренней благодарностью и радостью преданной сучки, поскольку только от твоего должного поведения будут зависеть границы моей ответной щедрости и воздаяния, — твои пальцы как раз обрисовывали губкой полушарие моей левой груди, чуть надавливая у основания и растирая по горящей коже нестерпимые приливы болезненной истомы.

И я совершенно не понимаю, почему меня еще острее режет нереальным возбуждением, практически впивается вглубь эрогенных узлов в теле, в мозгу, парализуя позвоночник и затягивая в горле петлю сладкого удушья, когда твои безжалостные слова под принуждением твоего непреклонного голоса загоняют в мой разум раскаленные спицы твоей непримиримой воли. Почему не ощущаю ни малейшего порыва к сопротивлению, почему умираю под твоим ласковым скальпелем, словно хочу навечно раствориться в этой вожделенной боли и чистейшего безумия, лишь бы никогда не возвращаться в беспощадную реальность, поджидающую за стенами этой квартиры.

Снова всхлипываю и вздрагиваю, как только твоя ладонь обхватывает и сжимает всю грудку, пропустив-вогнав в чувствительный сосок глубокий укол сладчайшей рези до самого клитора и импульсивно сократившихся стенок вагины.

Сучка?.. Должна? Обязана?..

Я должна была впиться в твое лицо ногтями что дури, а не… умирать, теряя остатки здравого разума и себя самой под скольжением твоей ладони по моему телу, в затягивающихся сетях твоей гребаной сущности, просачивающегося голоса и психофизической силы.

— И никогда, — господи, кажется звучная вибрация твоего низкого баритона отозвалась в нервных узлах всего позвоночного столба, стянув весь кожный покров острыми кристаллами эротического онемения. — Никогда не смей говорить, чего хочешь ТЫ. Единственное, что ты можешь и обязана хотеть — это подчиняться воле своего хозяина, выполнять его приказы, делая все от тебя зависящее, чтобы удовлетворить все его ведущие физические и моральные потребности. Смысл твоего существования теперь держится лишь на твоем стремлении доставлять ему максимум удовольствия, как и радовать своей готовностью ждать его, слушаться и жить только ради него и ради его желаний. Так что в следующий раз, если вдруг решишься или попытаешься озвучить вслух без моего на то разрешения какое-либо возникшее в твоей чудесной головке слово, подумай раз десять — стоит ли оно того и к чему оно вообще может тебя привести… А теперь отсядь от стенки к центру… можешь обхватить руками коленки для удобства.