— Я могу и сама… все сделать. Я могу помыться сама…

Мне уже было все равно насколько дрожал мой голос, угрожая окончательно сорваться в капризную тональность плаксивой девочки. Не знаю, как я еще при этом не потянулась дрожащими пальчиками к твоей руке, чтобы вырвать губку. Может поэтому и не потянулась, потому что прекрасно осознавала, чем это могло для меня закончиться. Да я итак через чур многое себе позволила. Наверное, раздухарилась от твоих же слов, зацепившись за одну из первостепенно важных для меня сейчас вещей — я могла в скором времени уйти отсюда. Ты не собирался делать из меня пожизненной заложницей-рабыней в этом своем… Черном Зазеркалье одержимого мстителя-психопата.

Интересно, твоя супруга знает об этой "холостяцкой" квартирке своего дражайшего супруга и о всех твоих "тайных" увлечениях? И сколько подобных мне запуганных и зашуганных дурочек успело побывать тут до меня?

— Эллис, кажется мы уже проходили данную тему, и при чем не один раз, — нет, тональность твоего голоса не изменилась, не похолодела ниже абсолютного нуля и не усилилась до неподъемного титанового пресса.

Но мне реально сдавило легкие, и кожа едва не покрылась тонкими изломами-порезами как снаружи так и изнутри. Захотелось не просто прикусить язык, а в буквальном смысле надавать себе по губам, при чем до крови.

— Я прекрасно осведомлен о том, что ты можешь, а что нет. И ставить меня об этом в известность в подобные моменты — в открытую проявлять неуважение к действиям и решениям своего Мастера, — казалось, внутренний жидкий азот, разлившийся по моим внутренностям и кровеносной системе, уже впитывался в кости и подступал к эпидермису, намереваясь заморозить горячую воду через мое погруженное в нее тело, пока я наблюдала и… вбирала рецепторами каждое из твоих следующих действий. Как ты шевельнул второй рукой, приподнимая надо мной правую кисть… как слегка напряглись твои мускулы: целая сеть из упругих волокон — клетка-каркас живых переминающихся мышц, пока ты невозмутимо наливал на губку прозрачную жидкость моющего средства, неспешно вспенивая ее прямо перед моими глазами демонстрационным жестом. И как меня ударило очередным высоковольтным разрядом, стоило фалангам твоей свободной ладони скользнуть под мои волосы, обхватывая под затылком шею нежными и ощутимо властными тисками.

— Здесь, в любое время дня и ночи, только я решаю, что мне делать с тобой, как это делать, когда и как долго, — и у меня мгновенно останавливается сердце, дыхание, мысли… еще шире расширяются глаза и зрачки, едва нажим твоих пальцев на уязвимые точки моего оцепеневшего тела заставили меня потянуться за их давлением затылком к твоему бедру. Вновь соприкоснуться с твоим осязаемым взглядом, с живой тьмой твоих нереально глубоких глаз… с червонным золотом моей вечной агонии, вливающейся в мои вены, сердце и сознание через твои беспощадные клинки. Боже… как же близко. И невыносимо глубоко. В одно незримое мгновение. Я снова внутри тебя, и это уже твои клетки, твой выедающий токсин наполняют мою кровь, нейроны, костную ткань и парализованную сущность смертельным вирусом моментального действия.