— …Сложно, Эллис, да?.. Или скорее страшно? Думать о том, что все это могло быть по другому… — боже, когда же ты замолчишь или перестанешь так ласково скользить губкой по бедру, коленке до подъема ступни, вплоть до кончиков сжатых пальчиков?

Я реально не соображаю, путаюсь, теряюсь в этих ощущениях, в твоих движениях. Ты растираешь круговыми нажимами мне голень или пятку, а мне кажется, что ее массирующие кольца-петли отражаются на моей вульве, стягивая более сильной и глубокой пульсацией гиперэрогенные узлы.

— Что все это я мог бы делать с тобой десять лет назад, еще там в Эшвилле, буквально на следующий день после твоего последнего прихода ко мне… если бы ты все-таки осталась и просто меня выслушала… просто бы осталась со мной…

Господи… за что? Что ты творишь? Зачем прижимаешься губами к моим волосам над виском, зачем вгоняешь в мои раскрытые раны на сердце очередной набор своих хирургических игл? Зачем усиливаешь сжатие жгутов своей гребаной тьмы, затягивая ее вакуумную пленку изнутри горла и легких? Пожалуйста. Прекрати. Остановись. ЗАМОЛЧИ.

— Десять лет… — ты уже отпустил мою вторую ногу, с завышенной нежностью убирая с моего лба и виска кончиками пальцами выбившуюся мокрую прядь за ушко, любуясь деянием своих рук — моим тотальным уничтожением. — Сколько безвозвратно потерянного времени, того, что больше никогда не произойдет и не восполнит ушедшие в небытие годы. Что могло бы быть, и каким оно все могло быть… Ты же думала об этом? И я не удивлюсь, если думала на протяжении всех этих лет. Прожить со всем этим столько времени с одной единственной целью — забыть, стереть в прах и уничтожить до основания?.. Ты только этого хотела? Забыть меня?.. Ну и как?.. получилось?

Господи-господи-ГОС-ПО-ДИ… ХВАТИТ. Ты разве не видишь, как меня уже колотит? И то что я не заливаюсь беспрерывным потоком жгучих слез лишь показывает, насколько глубоко ты вогнал свой острейший скальпель в мое сердце и в исполосованную вдоль и поперек душу. У меня попросту не осталось сил на рыдания, только на последний глоток кислорода… Тот самый предел боли, от которой пересыхают даже слезные железы.

— Развернись и встань на четвереньки, — я не чувствую абсолютно никакого изменения в твоем голосе, как будто тебе крайне параллельно о чем ты говоришь — о своих прошлых обидах или отдаешь новый четкий приказ растерзанной тобой жертве.

Как такое возможно? Ты хоть что-нибудь чувствуешь? Не важно что. Хотя бы садистское довольство конченного психопата.

— Эллис… ты снова заставляешь меня ждать.

Серьезно? После всего, что ты мне тут наговорил и сделал? Тогда уж лучше утопи.