Но теперь все происходит слишком и как-то быстро. Всего несколько глухих мощных толчков сердца о каменные тиски грудной клетки, и ты уже выносишь меня из ванной комнаты. Мой взгляд тянется вглубь спальни, вместо того, чтобы уткнуться в твою шею или грудь, перехватить эти несчастные секунды нашей физической близости, выкрасть у времени и особенно у тебя ложные ощущения защищенности и долгожданного покоя. И я не понимаю, почему перехватывает дыхание, стягивая легкие и коронарные артерии слизкими жгутами необоснованной паники. Я вижу только узкую кожаную подушку на полу где-то по центру комнаты, которая приближается к нам за считанные мгновения с каждым твоим последующим ровным шагом. И что-то мне подсказывает, что ты остановишься рядом с ней, а не пронесешь меня до самой кровати.

Я даже не удивляюсь, когда все так и происходит, так, как успело нарисовать и выдать мое воспаленное воображение.

Остановился, опустил меня ступнями на теплый паркет гладкого пола, практически сразу разворачивая спиной к себе и без лишних прелюдий снимая с меня полотенце.

— На колени. Пока на подушку.

Господи… когда же я привыкну к этому? Когда научусь отделять собственные чувства, желания и ощущения от твоей реальности? ОТ ТЕБЯ. От того, кто уже более десяти лет больше не был моим когда-то безумно любимым Дэнни. А самое главное… когда же я перестану ТАК тебя чувствовать.

Ну же, Эллис, это же не так уж и страшно. Стать снова на колени, в какую-то там по номеру очередную позу покорности, принять новую щедрую ласку или не менее сладкое наказание из рук своего любимого господина. Сама подумай, что лучше — ощущать его физические "удары" или оглушающие пощечины режущих на живую слов?

Дверь заперта. Ты в его клетке — в квартире, в комнате, в его руках, в его удушающей мгле. И то что ты не в подвале, не значит, что он не сумеет посадить тебя на цепи прямо здесь. Как и заткнуть рот кляпом. Скрутить так, что все пересмотренные тобою картинки на просторах интернета покажутся детским баловством с макраме. И не забывай, что именно ты сейчас чувствуешь за своей спиной, покрытой мурашками обмораживающего озноба и жара — его потенциальную силу, мощь, несокрушимое тело в десятислойном хитиновом панцире с кевларовой пропиткой. Все это, вместе с размеренным стуком каменного бездушного сердца, способно не просто тебя накрыть и поглотить одной цельной всесметающей волной за одно незримое мгновение — а буквально разорвать, смять, стереть в абсолютное ничто, забрать даже то, что ты сейчас испытываешь, отнять самое последнее, что у тебя оставалось… возможность надеяться и верить…