Он имел на это право, как никто другой. И плевать, кто-что думает и тем более, что думаешь ты. Сейчас у тебя на это больше нет никаких прав. И он слишком много пожертвовал на этот алтарь. Пусть у данной победы будут свои побочные последствия, он был к ним готов. Он пройдет через все. Так что это легкое недомогание — попросту ничто на фоне всего, что ему пришлось в свое время пережить и что еще предстояло пропустить сквозь себя, тебя и ваши вновь забившиеся в унисон сердца. Важно то, что здесь и сейчас. И он не станет одним из тех, кто допьет эту чашу до горького осадка. Она будет полной всегда и постоянно. У этого безумия и этой тьмы нет границ. Все или ничего. И только так.
Он опустил немного руки, на какое-то время накрыв ладонями лицо, медленно вжимая стиснутые пальцы в щеки у носа и рта и выдыхая теперь в напряженные фаланги, пока еще не открывая глаз.
Всего лишь минутная слабость. Или ложная "паника". Необоснованный порыв с идиотской идеей, спровоцированной поверхностным порезом интуитивного страха? Был ли у этой истории другой ход событий? Хотел ли он все это переиграть по иному? Простить тебе все… всех, после всего?..
Вернуться в твою комнату, притянуть к себе, взять на руки, прижать к груди, к плечу… бл**ь, придушить, пока твой мозг не начнет отключаться от недостатка кислорода, пока ты не станешь терять сознание и задыхаться, слабея с каждой пройденной секундой, с каждым отчаянным ударом разрывающегося в твоей груди сердечка. Пока в конце концов ты не отключишься. Только тогда разомкнуть пальцы, вжать в себя, вдохнуть в твои легкие свой кислород, запустить твое сердце собственными руками… Вернуть, прижать еще крепче…
Нет… это слишком просто, банально и ничтожно мало. Не для него. Иначе ему придется убивать тебя чуть ли не каждый божий день.
Наконец-то он опустил руки, открывая глаза и выпрямляя осанку. Дыхание и сердцебиение постепенно выравнивались.
Еще через несколько секунд сошел с места, отворачиваясь от окна и возвращаясь к центральному рабочему столу или, вернее, к кожаному креслу. Не спеша опустился на мягкое и глубокое сиденье с низкой над полом посадкой, откинулся затылком на высокую спинку, возложив изгибы локтей обеих рук на валики подлокотников и только по прошествии еще десяти-двадцати секунд вначале протянул правую кисть к бокалу с коньяком, продолжая оттягивать момент с первым глотком, а чуть позже левой подхватил пульт управления от мониторов.
Сегодня определенно уже никуда не надо было спешить. По крайней мере до обеда и более позднего ужина. Главная часть этого дня пройдена, пережита и на время осела в памяти и под кожей свежими дозами обостренных эмоций и ощущений. А то что было за несколько минут до этого, всего лишь легкое и кратковременное "помутнение" рассудка. Завтра он об этом уже и не вспомнит. А может и раньше. Ему есть чем это перекрыть. Смочить губы и язык парой капель элитного коньяка, игнорируя тот факт, что сам он еще кроме кофе так ничего и не ел (возможно поэтому его отчасти так резко и приложило?). Включить центральный экран ленивым нажатием на кнопку пульта, посмотреть на него не сразу, только после того, как определиться с внутренним состоянием устаканившихся чувств. Взглянуть на увеличенную картинку одного из видео-окон, на тебя… пропустить последний за этот день болезненный спазм-сжатие сердечной мышцы, успокаиваясь окончательно.