ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Эллис, ты готова?.. Что ты должна сказать в ответ?..

Молчание. Налившаяся за считанные мгновения оглушающим ультразвуком звенящая тишина. Она словно вибрировала в окружающем эфире, уплотняясь невидимым вакуумом, усиливаясь и грозясь раздавить оцепеневший рассудок под прессом его взгляда и повисшего в воздухе четкого вопроса.

— Эллис.

— Да, Мастер, — чуть натянутым, звонким голоском, едва подавив слабую дрожь в пережатых голосовых связках.

Не совсем то, что он хотел услышать, но хоть что-то… Хотя ноток прежнего скептицизма определенно больше не проскальзывает. Всего вторые сутки, а ты уже не ищешь спасительных тросов в его прикосновениях и не замираешь в ожидании свершения долгожданного чуда.

Ты права, моя девочка, чем раньше ты поймешь, что это не игра и никаких бонусных поблажек за твои прошлые подвиги тебе не светит, тем легче и быстрее ты свыкнешься со своим нынешним положением. Это же совсем не сложно, верно ведь? Встречать своего Хозяина, как и должно твоему истинному статусу, на коленях, в позе покорности номер один, глазами в пол. Пусть еще с непривычки сжимаясь и сдерживая нервную дрожь в натянутых нервах всего тела. Аналитический разум рефлекторно сопротивляется, конфликтует с инстинктами организма и подсознательными желаниями, реагируя на присутствие и близость своего Хозяина шокирующими ощущениями со столь глубокими и нереальными проникновениями под кожу…

Не стоит, Эллис, не противься. Ты же знаешь, что это неизбежно. И ты не можешь заблокировать то, что является твоей врожденной сущностью, чем являешься ты сама. Эту реакцию ничем не перекроешь и не остановишь. Ты и сама этого хочешь. Оно уже вливается в твои вены животворящим энергетиком, питает твою кровь и обострившиеся чувства циклическим током распускающегося безумия — вашей обоюдной одержимостью… вашей уникальной воскресшей вселенной. Она сильнее с каждым новым днем, с каждым пройденным в этих стенах часом, с каждым упрямым ударом твоего отчаянного сердечка. И ты уже сама не понимаешь, как тебе удавалось все эти годы жить без этого, без ее горящего в твоих жилах источника твоего истинного бытия… без его рук, его силы и тепла, без его дыхания, стимулирующего эти энергетические разряды с жаждой исчезнуть в нем навечно. Утонуть, захлебнуться, окончательно раствориться в его защитном коконе, в его ядовитых вязких топях кроваво-черной любви.

И этого ты и боишься больше всего — потеряться. Не понимая до конца, чего же ты хочешь больше всего и что для тебя благо — физические наказания, животное похотливое возбуждение или поощрение в ласковых словах и прикосновениях? Все имеет свою цену, даже чувственная нежность, и ты прекрасно это знаешь, потому что именно тебе придется за все это расплачиваться собственной болью, слезами и ожившими кошмарами своих самых запредельных страхов.