Я ощущаю, как ты поднимаешь за моей спиной вторую руку прежде, чем увижу ее продублированный жест в отражениях. И у меня в который раз останавливается сердце и дыхание еще до того момента, как я пропущу новое касание твоих теплых нежных пальцев через нервные окончания и поры моей кожи на щеке и скуле и на тонкой чувственной кожице моей нижней губы. Новая щедрая ласка от довольного Хозяина или нечто большее?

— Признайся, Эллис, тебя же это завораживает не меньше. Видеть себя настоящую, обнаженную не только телом… — господи… нет, пожалуйста. Я не могу. Только не сейчас. Зачем ты это делаешь именно сейчас? Заставляешь видеть и чувствовать, что видишь и чувствуешь именно ты.

— И ведь это еще не предел. Кому, как не тебе понимать и знать, что такое истинная красота. Ты столько ее создавала, находила там, где ее и близко не было… Ведь правда, так легко показать красоту роз или граненных рубинов… А вот как уловить и запечатлеть красоту боли? Сладкой смертельной боли истерзанной души?..

Пальцы не останавливаются, рисуя свои чувственные узоры с невидимыми метками дальше, ниже, "глубже"… Им даже не мешает препятствие из плотного воротника кожаного ошейника, если не наоборот. Я все равно их чувствую, как и твое любование, сосредоточенное на моей шее, на этой черной полоске моей принадлежности моему Хозяину… тебе. Ты даже не пытаешься этого скрыть, намеренно задерживая скольжение пальцев на нижней линии соприкосновения живой и мертвой кожи, слитых теперь в одну, почти неразрывную — самую яркую и вызывающую метку твоей черной любви. Я даже теперь не сомневаюсь, что ты мечтал бы ее вшить мне в шею в несколько тугих строчек, а то и буквально припаять. Но это определенно было бы слишком даже для тебя.

— Ты же не можешь не согласится, что это действительно прекрасно… понимать, что ни один след не сделан просто так… что у всего есть свое значение и каждая вспышка боли не дает тебе об этом забывать.

Тебе и этого мало, вести кончиками пальцами по ключицам, рельефным линиям грудной клетки, едва задевая темные пятна гематом и почти сошедшие на нет полосы "ссадин" от стека. Дальше, по окружности полушария груди, расписывая все более ощутимыми иероглифами более эрогенные зоны моего плавящегося в твоих руках тела и сжигая мое сознание с возможным сопротивлением за считанные мгновения твоих нестерпимых ласк. И я так и не удержалась, вздрогнула, интуитивно сжала бедра и жалобно всхлипнула, когда ты задел мой воспаленный и еще не заживший сосок намеренным мазком по его бархатной вершинке. Но тебе и этого показалось мало. Тебе обязательно надо было еще проникнуть мне под череп своим глубоким голосом, опалить кожу у виска над ушком, прижаться щекой и твердой скулой к моему затылку… и окончательно насадить на клинки своих безжалостных глаз в мертвой точке схождения наших взглядов, в отражении зеркал напротив. Заставить мою киску буквально скулить и умолять поддаться назад, на тебя, к низу твоего живота, в унизительном бесстыдном порыве потереться о твой член… Fuck. Оставить на мягкой ткани твоих брюк вызывающее влажное пятно моего столь очевидного возбуждения…