— Скоро ты сама в этом убедишься, как никто другой, у этой красоты нет пределов, как и глубины с ее безграничными возможностями… Ты всегда будешь хотеть большего, понимая, что это только внешние грани… — еще один заботливый жест второй руки, соскользнувшей из-под затылка к шее и лицу, убирая пряди волос за плечо и их выбившиеся нити от щеки и скулы, перед тем как прижаться теплыми губами к моему виску и… отпустить меня. — Стой и жди…

У меня все равно не хватило терпения. Это было сильнее меня, после всего, что ты уже успел сегодня сделать и что еще собирался. Рефлексы самозащиты ничем не вытравишь. Я сразу же повернула голову за движением твоей тени, на время сорвавшей свой мягкий саван (но только не фантомные отпечатки твоих прикосновений и окутывающей близости) с моей спины, заставляя дрожать от потери твоего поддерживающего тела и тепла. И ты же не приказал перед этим смотреть мне в пол и не поднимать ни глаз, ни лица.

В этот раз ты пришел без тележки, но это не значило, что ты не мог принести с собой что-то еще в руках. И я действительно замечаю отложенные тобой до этого при входе в спальню на край постели какие-то черные, вероятно кожаные предметы, за одним из которых ты сейчас неспешно протягивал руку, сделав перед этим всего несколько шагов от меня в сторону кровати. Я так и не разобрала, что это было, но оно и в самом деле оказалось кожаным и далеко не маленьким — какие-то черные полосы-ремешки, много ремешков, скрепленных между собой стальными кольцами и украшенных металлическими заклепками и пряжками. На ударный девайс они явно не тянули, но легче мне от этого не становилось, особенно когда ты развернулся и направился с этой штукой прямо на меня, а я при этом продолжала стоять намертво припечатанной к полу и тупо пялиться на твою ладонь и на эту вещь едва соображая, что держусь буквально на честном слове от желания закатить свою самую первую грандиозную истерику века.

И опять ты перетянул нити моего нестабильного состояния и эмоций в нужную тебе сторону самым неожиданным маневром. Остановился возле меня и… присел у моих ног на корточки, при этом умудрившись сохранить и свою королевскую осанку, и несгибаемую благородную посадку головы. Мне понадобилось не меньше двадцати секунд, чтобы прийти в себя окончательно и наконец-то разглядеть сквозь пелену резанувшего по глазам адреналина, что ты делал и зачем.

— Приподними ногу. — ты растянул эти ремни в обеих руках, но я так и не поняла что это и зачем я должна поднимать ногу.

Господи, неужели так трудно сказать, что это за хрень и какого черта ты собираешься делать с ней и со мной? И почему я продолжаю безропотно тебя слушаться, отрывая босую ступню от паркета и приподнимая ее на несколько дюймов над полом, словно если сделаю это повыше, то не выдержу и упаду. Хотя в таком состоянии это было не сложно.