— Всегда хотела и будешь хотеть, с каждым новым днем все больше и больше.

Последние заботливые манипуляции от хозяина, принарядившего свою любимую игрушку в новую дорогостоящую одежку — поправляешь пряди моих волос, вытягивая зацепившиеся концы из-под ремней сбруи на плечах и спине. Теперь ты доволен? Все, как ты и хотел?

— Последний штрих и все… Ты же хорошо выучила часть основных визуальных и звуковых команд? Надеюсь, мне теперь не придется тратить время на подробные разъяснения, что я жду от тебя, и как ты должна себя вести после того или иного приказа? Да, Эллис?..

Ты снова отходишь к кровати и снова ненадолго, всего на несколько секунд и чтобы взять с поверхности покрывала последний принесенный тобою сюда предмет из твоей личной экзотической черной коллекции эксклюзивных игрушек. Снова не спешишь, намеренно растягивая последние мгновения перед тем как повернуться ко мне лицом и сократить последние футы нашего неразрывного слияния. И мне хватает этих микрогранул ускользающего сквозь пальцы времени только на то, чтобы пропустить по своим оголенным проводам раскаленных эмоций очередной толчок-разряд выжигающей паники, смертельную атаку зашкаливающих страхов перед подступающей неизбежностью. Это ведь даже не начало, всего лишь легкое вступление — этюд-увертюра, от которого мне уже хочется скончаться на месте.

— ДА, ЭЛЛИС?.. — нет, ты не повысил голос (как всегда), но он накрыл звенящую вокруг нас тишину прессующим набатом обострившихся клинков необратимости и твоих глаз, резанувших воздух и эти ничтожные между нами футы, подобно искрам по папиросной бумаге.

— Да…

— Что "Да"?

— Да… Мастер, — хоть убей, но назвать тебя моим Господином и уж тем более Хозяином меня сейчас не заставят даже загнанные под ногти гипотетические ржавые гвозди.

Последний шаг, последний плавный нажим погружающегося взгляда в мои глаза, от которого теперь не сбежишь и не соскочишь, если не собираешься после этого истечь кровью на смерть. Бесшумное движение руки, скользнувшей осязаемой тенью по моей коже. Легкое касание пальцев к моему подбородку, приподнимающих мое лицо к трехмерному сканеру твоих всевидящих глаз.

— Ты готова?

НЕТ. И никогда не буду. Тем более глядя в лицо человека, который никогда уже не станет моим Дэнни, в черты, которые я так когда-то любила, и которые так мечтала оплести собственными пальчиками, впитать их тепло и сенсорный живой рельеф поверхностью собственных губ…

— Да… Мастер.

— Умница, — и ты все-таки заставил меня вздрогнуть, может быть я бы даже закричала, если бы этот разрывающий легкие и сердце вопль обезумевшего страха и боли не застрял в глотке сухим комом внутреннего удушья.