— И это все, что ты мне можешь сказать? Ткнуть меня лицом в мое с Киром положение, которое, по твоим же словам, всего лишь нищебродское и побирательское? А может мне еще тебя за это отблагодарить и зацеловать тебе руки? За то, что ты нас тогда не отпустил, вынудив разыгрывать этот треклятый фарс под названием "счастливая семейка Стрельниковых" все эти чертовы двадцать три года? Или надеялся, что я в первые же месяцы изведусь от невыносимых мук совести и стану жить, как та аскетка, пока ты спускаешь все состояние Стрельниковых на своих шлюшек и нездоровые увлечения? Так, по-твоему, должна выглядеть истинная месть от великого Инквизитора всех времен и народов? Или ты попросту не имеешь никакого даже маломальского представления, что такое реальное наказание, поскольку сумел его избежать с минимальными для себя мучениями. Серьезно? Ты до сих пор наивно считаешь, что это ТЫ меня все это время наказывал?..

Едва ли он понял хотя бы процентов десять-двадцать из всех ее пространных выпадов в его адрес. Скорей всего, вообще совершенно ничего и ни под каким углом. Хотя, если честно, она и не собиралась что-то ему объяснять и уж тем более открываться. Она молчала об этом целых двадцать три года, так с какой стати ей нарушать данную его матери клятву именно сегодня и сейчас?

Да, ляпнула с горяча, но только потому, что он снова переступил через эту грань и снова разворошил старые раны, создавая новые прецеденты для новых трагедий в их семье. И, если он не остановится и в этот раз, если доведет начатую им же игру до необратимых последствий, тогда она уж точно не станет молчать. Только не в этот раз. И обращенный на нее скорее недоверчивый, чем вопрошающий взгляд ему явно уже не поможет, если не наоборот. Лишь усилит во стократ ее страстное желание выбить из-под его ног устойчивую, по его мнению, опору.

— Если ты думаешь, что я и дальше собираюсь слушать твои экспрессивные бредни со сказочными угрозами, которые должны якобы на меня как-то подействовать-повлиять, то ты точно пришла не по адресу, выбрав для этого совершенно неподходящее время. Прости, милая, но я и без того потратил на тебя слишком много внимания. И у меня нет времени все это выслушивать и что-то с тобой обсуждать-выяснять. Подобных привилегий ты лишилась очень и очень давно. Поэтому, будь добра, покинь мой кабинет и постарайся ВПРЕДЬ не появляться здесь без действительно крайне уважительных на то причин. Иначе в следующий раз ты и в лифт не попадешь, а не только на этот этаж.

— Так это и есть твой ответ? ТЫ уложил своего сына с тяжелыми травмами и сотрясением мозга на больничную койку, возможно даже как-то приложил руку к смерти Артема и просто говоришь мне покинуть свой гребаный кабинет?