Так почему же не сдох? Почему, прошелестевшая за моей спиной беззвучной поступью белая невеста так и не дотянулась до моего сердца, хотя я и чувствовал ее стылое дыхание буквально во всех костях и всеми вставшими дыбом волосками. Неужто пожалела или… наоборот, решила, что я того не стою? По крайней мере, не сегодня и не после того, что я успел наворотить за этот вечер.

Правда, когда этот убийственный приступ отступил, каким-то чудом так и не выдернув мое сознание с этого света, легче все равно не стало. Нервный озноб еще больше усилился, ломая кости и дробя кислотой адреналина по всем жилам и суставам одновременно, будто полосуя ножами по резко ослабевшим сухожилиям и трясущимся внутренностям. И, судя по самим ощущениям, отступать они так скоро явно не собирались. Да и куда мне вообще в таком состоянии? Только подпирать стену спиной и затылком, чтобы кое-как удержать равновесие и не скатиться окончательно на пол в позу скукожившегося эмбриона? Не хотел я чувствовать эту гребанную разбитость, но она меня не спрашивала, когда и в каком виде атаковать мое тело. Да и душу тоже, раз уж на то пошло.

Поздравляю Кирюшенька. Сегодня ты сделал во истину нечто для себя незабываемое. С этого дня можешь с гордостью носить свою фамилию, заслужив столь величайшую для себя честь как никогда за всю свою успешно прое*анную жизнь… Отец бы оценил все проделанное тобою сегодня дерьмо по достоинству… Да… Не забывая при этом трахать твою Стрекозу во все дыхательные… Ну что, милый? Помогло? Полегчало? Тебя до сих пор не трясет и не выворачивает, когда думаешь о них и продолжаешь слышать в голове ее неподдельные стоны?..

Тогда меня накрыло вторым приступом и… кажется, после него я сознание все-таки потерял…

* * *

— …Ксю?.. Что случилось? Который сейчас, кстати, час? — за несколько секунд до этого я с трудом оторвала голову от подушки и, почти не глядя, что делаю, нащупала на прикроватной тумбочке свой смартфон. Не очень удобно, кстати, вышло, когда комнату общаги, которую я делила еще с тремя девчонками, заполнило режущими слух аккордами весьма провокационной песенки, тоненьким голоском певицы посылающей всех на Фуск.

— Дико поздно, Алька. Но если ты сейчас не приедешь… — уж чего я не ожидала услышать от Луневой ни спросонья, ни вообще когда-либо, так это резкого срыва ее почти нормального голоса в надрывные рыдания и неразборчивый речитатив насмерть напуганной девочки.

— О, боже… Блин… подожди, пожалуйста… Я ни черта не понимаю. — во всяком случае, даже без дополнительной расшифровки, мне хватило услышанного более, чем достаточно, и чтобы окончательно проснуться, и подорваться с кровати, как ошпаренной. Разговаривать сейчас с Рокси при таком количестве свидетелей, когда она на той стороне связи вопит в трубку и ее прекрасно могут слышать другие — не самое подходящее для этого место. Поэтому пришлось вскакивать торопливо на ноги, на ощупь отыскивая вечно не там лежащие тапочки, и буквально в чем есть выскакивать в коридор общаги. В коридоре тоже оставаться было бы неразумно, иначе запросто перебужу половину этажа. Остается бежать либо на лестничную площадку, либо в ближайший туалет. Хотя можно и на кухню, едва ли там кто-то сейчас так поздно решит себе что-то готовить.