О, сколько же ей стоило сил это произнести, задыхаясь от нехватки воздуха в легких и бешеной аритмии сердца. Я прекрасно видел, как пульсировала жилка на ее залитой слюной лебединой шейке и сколько еще вздулось вен на висках и лбу. Печальное зрелище, если брать во внимание, что ее глаза не переставали все это время слезиться, вызывая тем самым обильное выделение соплей. Думаю, она и сама сейчас от себя не в особом восторге. Вместо возможного красивого секса получить такой бесконечный обломище. Ну да, занесло меня самую малость. Но ведь же знает, сучка, чего я хочу на самом деле. Неужели реальная мазохистка? Хотя на вряд ли. Скорее, любительница мягкой жести.

— С того, что я не первый день занимаюсь такими вещами, в отличие от твоего. Я же вижу, как ты устала и уже раз тридцать успела меня мысленно проклясть за то, что я не кончаю. Да и кто знает, вдруг мне захочется что пожестче?

К тому же, зачем предупреждать о таком, когда можно сразу же подтвердить свои угрозы реальными действиями? Что, впрочем, я и сделал практически сразу же. Шлепнул пальцами травмированной руки по щеке Луневой вроде как "дразнящей" пощечиной, не способной ни боли причинить, не оставить каких-либо видимых следов физического насилия. Но она все равно от слишком неожиданного для нее удара ошалело ахнула и не поверив в произошедшее вытаращила на меня свои полунапуганные, полуизумленные глазенки.

— И я могу тебя в этом заверить прямо сейчас… — вторая пощечина прошлась по второй щеке уже тыльной стороной пальцев более весомым и весьма ощутимым шлепком.

Похоже, в этот раз у нее должно было зазвенеть даже в ушах, учитывая, как она в этот момент панически дернулась, попытавшись интуитивно отпрянуть от меня, и тут же взвыла от боли, когда я дернул здоровой рукой ей за волосы и заставил склонить голову на бок в неудобной для нее позе.

— Сама подумай, сучка, что это все ничто, по сравнению с тем, до каких реальных пределов я могу дойти, даже не выходя из этого гребаного лимузина. И раненная рука мне при этом нисколько не помешает. Тебе ведь известно, что адреналин притупляет боль? И ты, кстати, из-за этого тоже можешь сейчас хорохориться и рваться своей стоячей грудью на амбразуру… — и как бы в подтверждении своим словам, я не преминул отыскать ближайший к моей правой руке сосок рыжей потаскухи и без излишних нежностей вполсилы сжать его кончиками пальцев прямо вместе с тканью платья.

Естественно, ее передернуло, перекорежило и вынудило хрипло вскрикнуть, но, скорее, больше от испуга, чем от настоящей боли. После чего ей так и не удалось сдержаться, чтобы не вцепиться обеими руками в мою перебинтованную кисть. Хотя в удерживаемой мною за ее волосы позе все ее ответные действия выглядели слишком беспомощными и безрезультативными, ближе к интуитивным. Учитывая, как ее сейчас рубил собственный адреналин, ослабляя физические силы в несколько раз, порвать ее на месте буквально и размазать по полу лимузина мне не стоило в эти минуты вообще никаких существенных усилий. Тем более, долбило меня в голову тогда не хило, частично ослепляя и выедая анестезирующей кислотой как минимум семьдесят процентов здравого рассудка, а вместе с ним и человечности.