Мысли о недавнем возбуждении и почти насильственной иррумации уступили место совершенно иным, но не менее мощным желаниям, на грани подступившего уже впритык помешательства. И, самое жуткое, я и не думал их хоть чем-то и как-то гасить. У этой бл*ди была возможность обойтись и без всего этого, но ей захотелось поиграться в Жанну Д'Арк. Ее счастье, что я всего лишь подобие любителя или тени Великого и Ужасного, решившей опробовать свои силенки не в самый подходящий для этого период. Но ведь это еще отнюдь не гарантия остаться целой и относительно невредимой по окончанию нашего романтического свидания.

— А с чего ты взял, что я сама не люблю пожестче? — представляю, сколько ей стоило сил со смелостью попытаться мне ответить и при этом не разреветься окончательно. А ведь дрожь в голосе скрыть ей так и не удалось, даже когда она цедила едва не по каждому отдельному слову сквозь зубы, глядя при этом полуослепшими глазами в того, кто сейчас над ней нависал, бесцеремонно заполняя ей душу ядовитыми парами черного-пречерного страха.

— С того, что я слишком хорошо знаю разницу, ху*соска. Хотя уверен на все сто, твоя п*зда сейчас такая мокрая, что хоть трусы на тебе выжимай. И продолжаешь спускать прямо сейчас на любое из моих действий и произнесенное слово. Причем всякий раз, когда я что-нибудь делаю с тобой далеко за понятием ванильного секса. Наверное, фигеешь с самой себя, да, бл*дь? А я, такой сякой, тебе на даю.

— Слишком большого о себе мнения, пи*дабол. Все вы одинаковы, когда пытаетесь возвысить себя в собственных глазах и придумываете подобную х*йню буквально на лету. Насмотрелся дешевых сериальчиков, гомнюк, и теперь мнишь себя непревзойденным секс-гигантом?

Боже, сколько бравады и ради чего, спрашивается? Доказать мне (еще и сейчас), что я жалкая пустышка, трясущаяся при виде собственной тени, всякий раз, когда включают свет? Кто бы говорил про сериальчики, а?

— Мимо, деточка. Все мимо кассы. — пришлось еще ближе нагнуться к ее перекошенному, но жутко упрямому личику и едва не коснуться ртом ее вытаращенного глаза. — Ты же прекрасно знаешь, что именно мне ничего сейчас не стоит опротестовать все твои потуги.

Как и вырвать без особого усилия свою руку из ее трясущихся пальчиков, после чего потянуться чуть ли не к самому полу, чтобы подцепить край юбки ее бл*дского платья и запустить ладонь меж ее раздвинутых бедер. Она даже не успела вовремя сообразить, что я делаю, поскольку и адреналин, и рвущий рассудок кошмар происходящего притупляли большую часть испытываемых в эти моменты ощущений. Зато очень хорошо все прочувствовала, как только мои пальцы без особого труда отыскали ее киску, прикрытую тоненьким кружевом так называемых женских стрингов. Последние вообще нисколько не помешали моим пальцам пройтись чуть ли не по всей промежности, определяя степень мокроты и припухлости вульвы от достигнутого этой стервой перевозбуждения. В этот раз она зашипела сквозь зубы отнюдь не от боли, хотя я и не церемонился с ее кем только уже не траханной пи*дой.