— Только если это будут стоны и мольба о пощаде. — вот теперь я точно и бесповоротно завелась, когда его звучный баритон проник мне под череп и спалил ко всем чертям своим прямолинейным ответом жалкие остатки моего здравого рассудка. А потом разлился по венам жгучими искрами остервенелой похоти, разрастающейся и атакующей мою немощную плоть с каждым его последующим действием и умопомрачительной лаской. — Быть такой одновременно и невинно безопытной, и бесстыдно порочной… В средние века тебя бы сожгли без суда и следствия только за это или за одну лишь внешность.

Я и не думала, что чем дальше, тем невыносимей будет мною все это восприниматься — и чуть охрипший голос Глеба, и его будоражащие воображение слова, и он сам, вернее, его тело: обнимающие в очень крепком захвате руки, плотный пресс, грудь, бедра и… конечно же низ живота. Я дурела только от этих ощущений, чувствуя ягодицами, как он меня сейчас хочет и как затягивает, будто в кольца ядовитого аспида, лишая за считанные мгновения воли, разума и восприятия самой себя, как личности. Словно делал продолжением своих касаний, пуская мне в кровь неизлечимой зависимостью собственные желания и превращая в бездумную наложницу своего господского подчинения.

Зря он мне сказал про ведьму и свое давнее увлечение историей Святой Инквизиции. Моя воспаленная фантазия как будто только этого и ждала — недостающих происходящему ассоциаций в еще более темных и мрачных красках, с ложным ароматом-привкусом то ли пряного мускуса, то ли горькой полыни.

— И чтобы вы сделали лично со мной, будь вы моим инквизитором? — даже не знаю, была ли это шутка, или я снова ляпнула самое первое, что пришло мне не сколько в голову, а на язык, но Глеб как-то уж неожиданно на это отреагировал. Чуть сильнее надавил мне на горло, впившись пальцами в скулы и потянув затылком к своему плечу, чтобы развернуть лицом на себя. А то, как он вонзил в меня будто вскрывающий тысячами скальпелей всевидящий взгляд, так и вовсе вызвало во мне не пойми какие парализующие ассоциации-эмоции. Казалось, он не просто смотрел на меня, без особого усилия считывая мои истинные мысли и чувства, а именно пытался забраться мне в голову — добраться до самого сокровенного и недосягаемого даже для меня.

Правда, длилось это совсем недолго — секунды две или три.

— Боюсь, ты бы не захотела этого узнавать, произойди такое в реале. Хотя для сексуальных фантазий — это наивысший смак, чего не скажешь о минувших кошмарах исторического прошлого. Но, будь я твоим личным инквизитором, я бы сделал все от меня зависящее (если не невозможное), чтобы ничьи другие руки (да и глаза тоже) до тебя никогда не добрались. Моя персональная пленница и лишенная магической силы абсолютно беспомощная ведьма.