– Что ты делаешь? – едва приходя в себя, вскрикнула женщина.

Глаша вскочила с кушетки и, накинув на себя халат, подхватила свою девочку из корзины.

– Марк! – крикнула она в пустоту коридора. – Ты где?

Глаша толкнула первую попавшуюся дверь и увидела на кушетке Марка, лежащего ничком, прикрытого махровым полотенцем на ягодицах. По его спине, короткими осторожными шажками, ходила та же азиатка, что приглашала их сюда. Она была голая…

– Ах ты, сука! – бросилась на нее Глаша. – Я вам покажу тайский массаж! Слезь с него сейчас же, мерзавка! – закричала она, сталкивая ее с Марка.

– Глаша, Глаша, успокойся… – вскочил тот с кушетки, оборачивая бедра полотенцем.

Сонечка проснулась и заплакала у нее на руках.

– Если ты сейчас же не поднимешься в номер, то никогда нас больше не увидишь, – зло взглянула на него Глаша, покачивая малышку на руках.

– Подожди, я только заплачу, – нахмурился Марк. – Господи, а что дальше будет? – буркнул он себе под нос по-немецки.

Глаша долго с ним не разговаривала. Она покормила грудью малышку. Та вдоволь наелась и, открыв маленький ротик с покрасневшими губками, довольно отвалилась от соска матери словно кутенок, срыгнула лишнее и улыбнулась во сне. Глаша положила ребенка на их с Марком кровать.

– Глаша, что я такого сделал? – начал он.

Ему все это уже надоело. Он понял, если ребенок будет спать с ними, никакой близости ему сегодня не видать.

– Если бы я не зашла, то эта узкоглазая так бы и приземлилась передним местом на тебя.

– Я же спиной к ней был… Я даже не видел, как она разделась, – оправдывался Марк.

– Но я не думаю, что это тебя бы остановило…

– Глаша, что-нибудь случилось? – нахмурился он, заглядывая ей в глаза.

– Где? – отвела она глаза в сторону.

– Там, на массаже.

Глаша отвернулась.

– Она мне надавила на какие-то точки, что я чуть… чуть не потеряла сознание, потом затолкала мне… туда пальцы…