– Елена, твоя швейная мастерская заперта. Почему бы не открыть ее в праздник? Можно занести туда стулья. Жизель насчитала под сотню гостей.

– В чем дело? – спрашивает Джек.

– Ни в чем, мне пора.

Я обрываю разговор, даже не попрощавшись, и, тяжело дыша, тороплюсь обратно в дом. Мать бежит за мной по пятам.

– Не хотела тебе мешать, – говорит она, входя вместе со мной в кухню.

– Ничего страшного. – Я смотрю на дверь своей мастерской. – Мне не хочется впускать туда чужих. Там такой беспорядок! Всюду валяются отрезы, машинки трудно двигать… Давай обойдемся без этого. – Я стараюсь говорить твердо, не спуская глаз с матери.

– Что же, дом твой, тебе решать.

Я облегченно перевожу дух. Мать исчезает в гостиной.

Через два часа, полируя лестницу из вишневого дерева, я слышу на подъездной дорожке хлопки дверей. Кто-то приехал. Престон? Один или с кем-то? Его еще не видно, и Жизель не перестает бомбардировать его сообщениями.

– Тофер, ты не глянешь, кто к нам пожаловал? – кричу я с верхней ступеньки.

– Сейчас, Эль! – Он выбегает их кухни в прихожую и распахивает дверь. – Вот это да! – доносится с крыльца.

Выскочив из кухни с тряпкой в одной руке и со стаканом чая со льдом в другой, он определенно застигнут врасплох.

Я одергиваю на себе старый шерстяной свитер, явно слишком теплый для такой работы, и тороплюсь вниз. Не надо было прерывать телефонный разговор с Джеком. Надо было…

Тетя Клара, встретив меня внизу, идет за мной.

– Это кто?

Я открываю дверь.

Джек, Куинн, Девон и Эйден обходят, болтая на ходу, дом, любуясь моими клумбами.

С какой стати?

Я замираю, мысленно браня себя за то, что не накрасила губы, не подумала о прическе, обута черт знает во что. Уверена, на лице у меня слой пыли.