– Что это? – любопытство спасало от страха.

– Я мужчина, Зина, мне по статусу положено всех защищать, – он вздохнул, а я, увлеченная подъемом, потеряла возможность пытаться почитать по его лицу мысли.

– Но…

– Да, это ультиматум. Если ты хочешь что-то решить, то должна поговорить об этом со мной. А если собираешься соврать, то врать нужно в лицо, тогда я сразу пойму, что ты врешь, и мы все равно придем к правильному решению.

– Ты сердишься?

– Сержусь. Ты ушла, даже не разбудив меня, оставила очень содержательную записку, а потом умудрилась испортить мне утро своим громким заявлением о несостоятельности нашего союза.

Мы вышли на улицу, и я, наконец-то, повернулась к парню лицом.

– Я… прости, – пришлось опустить голову, чтобы не сгореть от стыда за свой нелепый порыв. Кажется, с того времени прошла вечность, а на деле всего лишь несколько часов.

– Хорошо, – как-то подозрительно ровно ответил Марат, а потом я почувствовала, что он приблизился ко мне и заговорил в самое ухо, вызывая трепет, – Но ты уверена, что хорошо меня поняла? – я почувствовала близость его тела и мгновенно загорелась особыми чувствами, которые возникали только рядом с ним. Глупая, неужели и правда думала что теперь, когда познала, что такое счастье, смогу без него обойтись? Мои глаза встретились с потемневшим взглядом Марата.

– Ты имеешь в виду, что я не должна больше совершать необдуманных поступков без твоего ведома? – покорно выдохнула я и увидела его довольную полуулыбку.

– Я имею в виду, что мне мало той части, что я получил, Шелест, – он коснулся рукой моей щеки, а я незамедлительно прижалась к ней, – Хочу получить всё, – другая рука притянула меня за талию, – Тебя и твои руки, твою музыку, твои мысли. Даже эти твои мрачные портреты пускай переезжают с тобой, – он усмехнулся, а я вспомнила про то, как он когда-то очень внимательно разглядывал мою комнату с ее неизменными жильцами – Бетховеном и Шубертом.

– Переезжают? – переспросила я, увлеченная сокровенностью его взгляда, который неминуемо забирался в каждый уголок моей души.

– Что, всё еще не внушаю тебе доверия? – он откровенно смеялся надо мной, – Ладно, – полез в карман и вытащил то самое обручальное кольцо, которое я оставила вместе с запиской у него в доме, – Давай тогда так. В этот раз по-настоящему.

Я заглянула ему в лицо. Он не врал, на самом деле ждал моего ответа, даже больше, чем показывал. Я без колебаний приняла его: на этот раз и я получила свое признание в любви. А потом порывисто обняла довольного парня и разразилась счастливым смехом, который отражаясь, точно в зеркале, в Марате, с удвоенной силой скреплял наше общее счастье.