— Ты не против, если я оставлю тебя и пойду, подгоню машину?

— Конечно, — с готовностью отмахиваюсь я и всё роюсь в сумке. — Думаю, Альваро сейчас закончит, и мы подойдём.

— Хорошо. Твою завести или, как всегда, сама?

— Как всегда, сама, — повторяю улыбку, вкладывая в неё тепло.

Моя сила и независимость готовы склонить головы лишь перед одним человеком…

Украдкой поднимаю взгляд в спину постепенно отдаляющегося Энтони и вновь возвращаю внимание к копошению. Да где же эти чёртовы салфетки? Дойти до туалета и оторвать кусок бумажного полотенца как-то не улыбается, хотя духота коридора поистине невыноси…

— Стереть бы это самодовольное выражение с миленькой мордашки кислотой! — меня настолько неожиданно кто-то впечатывает в стену, вонзившись в плечи, что невольно охаю и роняю сумку с портфелем.

Тут же вскинув гневный взгляд, вижу перед собой Патрицию. Замешательство длится недолго — собираюсь ответно вцепиться в её одежду, чтобы оттолкнуть, но она приближает ко мне своё лицо, вновь встряхнув:

— Думаешь, что твой босс лучше моего? — кровавые губы почти касаются моих, обдавая мерзким шёпотом. — Леандро, по крайней мере, не взрывает заводы с сотнями невиновных…

Замираю античной статуей, пытаясь осознать услышанное. А она… Видит, как инициатива, качаясь на волне предъявленного, медленно отплывает к ней. Пикар даже немного ослабляет хватку, но это лишь отвлекающий маневр.

Завод? Неужели тот, в Намибии…?

— Не финансирует теракты, не поставляет оружие для переворотов в африканских странах, — продолжает плести паутиную сеть шёпотом и сжимает пальцами моё лицо, пронзая обезумевшим взглядом, а я…

Чувствую себя так, словно пикирую вниз под бомбардировкой этих слов, — слов об Альваро… — навечно потеряв управление.

— Не торгует людьми от мала до велика… — сердце, кажется, окончательно обрывает свой бешеный ритм. — Что ты вообще знаешь о своём покровителе, кроме размера его члена?

Тонкие холодные пальцы перемещаются на мою шею. Резко сжимают сонные артерии, вынуждая ловить кислород, которого и так мало из-за сказанных ею ужасающих фраз. Но ровно в этот же миг я вижу сзади Пикар метнувшегося к нам Альваро — он буквально отдирает её от меня, как ободранную бездомную кошку от ценного ковра.

Отшатываюсь к окну, хватаясь одной ладонью за шею, а другой — за подоконник. Сбивчиво и часто дышу, заметив пару человек из прессы, оставшихся вдали, которые, уловив начало конфликта, тут же вскинули камеры. Но мне почему-то плевать, как и Альваро, судя по всему. От него, величественно распрямившего плечи, исходят настолько явственные, почти различимые в пространстве волны ярости, что и я, и Пикар, удерживаемая им за лацканы, чувствуем это. Каждое последующее слово угрозы он вгоняет в неё спицами под кожу, и я невольно вспоминаю те пытки на ферме: