Такого он явно ожидает меньше всего, но на него я не смотрю. Промакиваю лицо полотенцем, но только собираюсь выйти из ванной, как он хватает меня снова. Прижимает к себе и зарывается в шею лицом еще раз. Его рука в моих теперь постриженных в стиле боб волосах. На пышных волнах эффект фантастический и, видимо, нравится не только мне, учитывая, как Эперхарт мнет пряди пальцами.

— Хватит беситься, — шепчет он, водя колючим подбородком по моей шее. — У меня прав злиться на тебя отнюдь не меньше. Ты вывезла из страны моего ребенка.

— Стоп. Я вывезла из страны себя, — безрезультатно отпихиваюсь я. — Отделить от себя ребенка я не могла. Да я вообще о ней не знала, если уж на то пошло. Срок был мизерный. Но сейчас я бы много отдала, чтобы позвонить тебе да послушать, что бы ты сказал в ответ на новость о моей беременности. А, Райан? Что бы ты сказал?

— Понятия не имею, — отвечает он и сам отступает.

Наконец-то. Я с трудом удерживаюсь от желания взъерошить волосы пальцами, чтобы стереть ощущение его прикосновений.

Знакомство проходит странно. Дядя Райан есть дядя Райан. Джули от него не в восторге, а помогать я не вижу смысла. Я умираю от желания вымолить прощение у Фай за устроенное за стенкой. Ей-то не два, она все поняла. Но сейчас это сделать невозможно.

Температура у малышки уже не такая высокая, но пока держится. Я автоматически прикладываю руку к ее лбу и обнаруживаю на предплечье алый след от укуса моих же зубов. Кажется, все его видят. И Райан, и Фай. Лишь спустя минут двадцать Джули начинает потихоньку с интересом поглядывать на Эперхарта, но ей уже пора спать. Вот только Райан уходить отказывается.

Когда я, справившись с укладыванием дочери, возвращаюсь в кухню, то застаю картинку уже вовсю общающихся за чаем гостей. Да, Фай тоже гостья, хоть и проводит времени здесь больше, чем у себя дома. О разбитых тарелках теперь напоминает только опустевшая посудная полка: должно быть, няня прибралась. Не Эперхарт же.

Перед Фай я извиняюсь, наверное, раз двенадцать — при каждом удобном случае, хотя вроде бы она отнеслась к позорному инциденту на удивление философски.

— Я пойду. Вам нужно хорошо поговорить, — заканчивает она свой собственный трудный вечер, оставляя нам право наслаждаться руганью в одиночестве.

Мне от одной этой мысли плохеет.

— Вы вернетесь на остров, — категорично начинает Райан.

— А, ну да. Тот самый урок, что ты преподал мне с Клинтом. Про Бриттани. Пожалуй, я воздержусь от собирания чемодана.

— Валери, если упрешься, я затаскаю тебя по судам, клянусь. Можешь оставаться здесь без дочери, но она поедет со мной сразу после окончания воркшопа.