— Вот как.

Он подходит к дивану, где сижу я. Опирается руками о спинку, берет меня в захват. О, ради бога. Опять?

— Возможно, ты и права, но кому есть дело, если все смотрят на лица? Ты считаешь, что вычислила меня, и что дальше? Что тебе это дало, Вэл, какую защиту?

Он втискивается между коленей, заставляя развести ноги. Злости на него за это бесстыдство столько, что лицо начинает покрываться пятнами гнева. После всего он со мной вот так вот?! Ну ладно в Эмиратах, на эмоциях, а сейчас он отчетливо представляет, что делает. В смысле, унижает сексом. Снова!

— Если ты захочешь со мной переспать, у тебя, наверное, получится. Это мы выяснили еще в Дубае. Но как ты думаешь, поможет ли тебе спонтанный беспорядочный секс со мной, когда мы начнем всерьез делить ребенка? Если я буду на тебя злиться, вставлять палки в колеса по любому поводу… Ах да, кстати, раз вопрос опять отложился за пространными разговорами на неопределенный срок, я приму решение о своем пребывании на острове без твоего участия. Сегодня же возьмусь искать жилье в городе. И еще работу.

— Работу? — усмехается он. — Это намек?

— Это угроза, Райан. Потому что, как ты понимаешь, на острове я ее найду едва ли. Но, быть может, где-нибудь поблизости, чтобы ты мог видеть Джули на выходных, — бросаю взгляд на часы, как будто забылась, и вздыхаю: — Ах, времени много уже. Буду благодарна, если ты меня пропустишь. Мне нужно покормить и уложить дочь.

Эперхарт

Он выделил каждой из них по комнате, но это оказалось излишним. Валери не спала в своей кровати. Из-за него? Или все же из-за Джулии?

У него никак не получалось выбросить из головы момент, когда он впервые взял ребенка на руки. В вертолете. Маленькая, теплая, сжавшаяся в комок, доверчиво прильнувшая к нему. Она даже от оглушающего стрекота вертолетных лопастей не просыпалась. Первое, что он испытал при этом: желание защитить. И внезапно ему стало понятнее, почему Валери в итоге согласилась покинуть Дубай всего за одну ночь. Навредить кому-то настолько крошечному было проще простого. Райан осознал это не сразу.

Джулии он нравился. Она много ему улыбалась, обожала Твина и Пикса, и последний, что удивительно, ее к себе великодушно подпускал. Ей доставляло удовольствие прятаться в кустах, играть на веранде, лазить по уровням дома… Вот только она ходила вся перецарапанная кустарниками, с шишками от остроугольной мебели Райана, обгоревшая на солнце, с ободранным носом и всегда, вне зависимости от дня или даже часа, — перепачканная. А когда он показал ей свою любимую подсветку бассейна, чуть в него не прыгнула. Эперхарт в последний момент поймал девочку за юбку и почти помер на месте от радости, что этого не видела Валери. Иначе она бы тотчас собрала вещи и рванула с «фазенды», грозя ему всевозможными адвокатами, исками или даже кровавой расправой.