Леночка сколько раз хитрыми вопросами выведывала детали интимных встреч. Мачеха быстро заводилась, начинала с бесхитростным бесстыдством описывать эротические переживания, выплёскивая наружу закипающие моментально эмоции возбуждения. Но неизменно замолкала на самом интересном.

Она увлечённо перечисляла порядок соблазнения, предварительные ласки, слова, которые особенно сильно заводят женщину. Особенно детально описывала запахи, впечатления, выдавая порой маленькие интимные тайны их с отцом отношений, даже описывала, как именно и где папочка ласкает и гладит, доводила повествование до посещения пещеры грёз и замолкала, шумно дыша, оглядываясь по сторонам, видимо вспоминала, что беседует с падчерицей.

Конечно, всего того, о чём поведала старшая подружка, испытать им с Генкой не пришлось, но даже малой толики тех волшебных ощущений хватило, чтобы надолго с головой погрузиться в пучину грёз.

Мачеха не обманула. Впечатления были поистине сказочными. Жаль, что невозможно испробовать сразу всё. Впрочем, Леночка не была уверена, что действительно хочет взрослого продолжения. Она ещё не насытилась теми впечатлениями, которые удалось сорвать от вполне целомудренной близости с Геной.

Девушка вспоминала, о чём рассказывала Вера, сверялась с её рассказами, стараясь ничего не упустить. Как истинный гурман, девочка смаковала вкусы, запахи и звуки. Малейшие нюансы чувственных переживаний, ассоциации, желания, мысли – всё было очаровательно.

Она старалась запомнить весь букет ощущений, даже послевкусие, возникающее вследствие каждой новой ласки. Острота восприятия зашкаливала. Всей гамме чувств невозможно было даже название придумать.

Фильм закончился, в зале включили свет. Все с немалым любопытством смотрели на них. Генка чувствовал себя так, словно девчонки застали его в туалете голым со спущенными штанами. Он был готов провалиться сквозь землю от стыда.

Леночка же повела себя как женщина, знающая себе цену. Презрительно окинув взором непрошеных зрителей, девушка гордо подняла голову, выпрямила спину, взяла Гену под ручку и сказала, – чего застыл, пошли, фильм кончился. Надеюсь, ты меня проводишь, – и демонстративно чмокнула его в щёку.

Народ повалил на выход. На улице было свежо, всё ещё валил снег: пушистый, сверкающий в лучах серебристыми искрами.

Автобус был разогрет. Ехали молча. Лишь Вера Петровна изредка бросала на падчерицу загадочные взгляды.

У Генки тряслись поджилки, лицо горело ярким пламенем, в голове медленно проворачивались сухие опилки, вызывая неприятный зуд. Емго мучила невыносимая жажда. Ещё больше хотелось исчезнуть. Ведь завтра каждый сопляк в гарнизоне будет считать своим долгом крикнуть – тили-тили тесто или что-то вроде того.