— Подожди, ты хочешь сказать, что я расчетливая с*ка, решившая добиться своего любыми путями? А то, что я люблю его, как сумасшедшая, что жить без него не могу — это так, не в счёт? Он сам подарил мне надежду, сам позвал в свою жизнь, а потом вышвырнул, как ненужную вещь, потому что кто-то там у него появился, видите ли. Нихрена! Будь у него чувства к той стерве, фиг бы наяривал меня с таким упоением.

Юлю ни с того ни с сего затошнило. Господи, как же ей было плохо.

— Думаешь, я не знаю, что всё произошло по пьяни и не отдаю отчет, чем всё может закончиться? Отдаю. И всё прекрасно понимаю. Но я готова на всё, чтобы заполучить его. А правильно это или нет — мне плевать. Вряд ли у него с той бабой что-то стоящее, — протянула с издевкой. Скорее всего, там или был разовый секс, или же… — выдержала мхатовскую паузу, рассматривая Юлю с подозрительной скрупулезно, словно боясь упустить что-то важное, — там не всё так просто. Возможно, она несвободна, например. Или у неё есть муж, дети. Согласись, будь она свободна — вряд ли бы оставила его в такой день.

Юля только и смогла, что рассеяно кивнуть, продолжая «лакомиться» собственной кровью. Между лопаток пробежал противный холодок.

— Марин, даже если ты и забеременеешь, пойми, насильно мил не будешь. Мало ли что там у Вала за отношения и связи — он тебя не любит. Те-бя! Понимаешь? Ну родишь, покажешь ребёнка, дальше? Он уже дважды растоптал твое сердце, ждешь, чтобы снова всё повторилось?

Марина горько улыбнулась, рухнув обратно на стул, и потянувшись к остывшему супу, принялась активно орудовать ложкой.

— А я могу любить и за двоих. Это не проблема. Вот увидишь, как только я рожу ему — всё изменится. Кстати, — пробубнела с набитым ртом, поражая в очередной раз сменой настроения, — Вал грозился придушить меня, если поймает. А я ребёнка от него хочу. Ты даже не представляешь, насколько. И не потому, что хочу привязать к себе, а потому, что безумно люблю. Сильно люблю. От кого тогда рожать, если не от любимого мужчины. Так что, можно я пока у вас поживу? Обещаю во всем помогать и не путаться под ногами.

Чувствуя, что сейчас взорвется от негодования, Юля кивнула, отвернувшись от довольной племянницы и включив воду, принялась мыть посуду. Перед глазами не было чёткости. Ничего не видела, только чувствовала. Невыносимо больно. Невыносимо обидно и так же невыносимо горько…

Глава 17

Глава 17

— Альбин, меня нет, — попросил Вал вошедшую в кабинет секретаршу, остервенело закатывая рукава помятой рубашки. — Ни для кого. Абсолютно. Поняла?