Остановившись возле знакомой девятиэтажки, Вал выскочил из салона и, сделав глубокий вдох, бросился в открытый настежь подъезд. Схватившись рукой за перила, окинул взглядом лестничные пролеты и не став дожидаться застрявший наверху лифт, за считанные минуты взлетел на седьмой этаж.

— Марина!.. — замолотил кулаком в дверь, попутно изнуряя звонок. — Открой! Это я, Вал… Ты меня слышишь? — его рев эхом разносился по этажам, наполняя перепонки угнетающим дребезжанием. Прижавшись к замочной скважине ухом, уловил едва слышный звук работающего телевизора и никакого телодвижения. Значит, всё-таки дома. Да чтоб тебя! — Открывай, кому сказал! Кончай дурить!

Дверь практически ходила ходуном, норовя слететь с петель, но Военбург и не думала открывать, затаившись в глубине квартиры. Вал оставив кулаки в покое и перешел на увесистые удары коленом. Это уже, мать вашу, не смешно. Слышал ведь, что дома. Тогда какого хрена не открывает?

— Марина, мать твою! — глухо процедил сквозь зубы, чувствуя за грудиной неприятное покалывание. Не знал, что испытывал больше: злость или страх? Поначалу была ярость. Хотел придушить мерзавку собственными руками, так как накипело ещё с прошлого раза. Но сейчас, именно в данную минуту, когда Марина и не думала открывать — стало реально жутко.

— Мужчина, сколько можно беспредельничать? — скрипнула соседняя дверь, являя Валу худощавое, облаченное в длиннющий халат тело. — Двенадцать часов ночи, имейте совесть. Если человек не открывает, — заявили пискливым голосом, поправляя на переносице очки, — значит, его нет дома. Что тут непонятного?

Вал присмотрелся к вышедшему на площадку мужчине, отмечая интеллигентные черты, и тяжко выдохнул, понимая, что всё-таки перегнул палку.

— Слышь, мужик, шел бы ты к себе, — произнес устало, продолжая выносить дверь. Не до вежливости сейчас. Лучше пускай не лезет под горячую руку, а то может и вырубить… нечаянно. И повернувшись к недовольной роже спиной, запустил руку в карман джинсов, собираясь набрать Военбург. Вот только ни в передних, ни в задних карманах мобильного не было. — Твою ж мать… — выругался в сердцах, испытывая взрывоопасный концентрат эмоций. Только этого не хватало. — Марина, я знаю, что ты дома! — засадил со всей дури кулаком, чувствуя, как из-за соприкосновения с металлической поверхностью закровил один из казанков.

— Между прочим, уже поздно и я имею полное право пожаловаться на вас правоохранительным органам, — заметили возмущенным тоном, продолжая сверлить его спину.

— Валяй, — рявкнул Вал, повернувшись к интеллигенту. — БудьТе так добры, сделайТе одолжение.