Вскоре после того, как я сломал ему руку, он заказал билет в Бруней, в Юго-Восточную Азию, известную своими прекрасными пляжами, экзотическими тропическими лесами и возможностью скрыться там без следа – идеальное убежище для растлителя малолетних. К счастью, я просчитал его действия, какими бы быстрыми, стремительными и продуманными они ни были. Прямо сейчас он все еще находился в своем доме в Сент-Олбансе, собирал вещи и готовился к отъезду в аэропорт.

Первое, что я сделал сегодня, это подсунул письмо под дверь Лен. Я не был настолько глуп, чтобы обсуждать мои планы в упомянутом письме, – я доверял ей, но откуда мне было знать, что его не перехватит кто-нибудь другой? Затем я отправился в свой подвал и притворился, что работаю, как будто ничего не случилось.

Когда часы пробили три, я отправился в квартиру Хантера и Найта, пройдя мимо камер видеонаблюдения и убедившись, что мое лицо будет видно на записи. Идеальное алиби. Оказавшись внутри, я выпрыгнул из заднего окна, перебежал улицу к другой арендованной машине – на этот раз «Киа» – и поехал к Гарри.

Я припарковался на окраине района, где дома стояли в окружении лесов, достал то, что Хантер для меня купил, и прошел остаток пути до дома Гарри пешком. Вместо того чтобы открыть дверь ключом, который я раздобыл, я ударил локтем в одно из окон, чтобы это выглядело как кража со взломом. Я перешагнул через осколки стекла, в точной копии Посмертной маски Тутанхамона на лице и плечах – в маске, которую мои друзья привезли из США, – в перчатках и с оружием в руках.

Гарри стоял в коридоре, окруженный тремя чемоданами.

– Господи! – взвизгнул он, изо всех сил вжимаясь в стену.

Он казался такой легкой добычей. Если бы я не был таким юным, таким впечатлительным и таким идиотом, то, возможно, все это удалось бы предотвратить еще в моем детстве.

Может, у меня бы сейчас была возможность быть с Ленорой, как мне этого хотелось.

Может, мне бы светило не такое уж мрачное будущее.

– Вон? – пробормотал он. – Это ты? Как ты заполучил в свои руки эту маску? Это… О боже. О боже.

– Бог тебя не спасет. – Я щелкнул языком, прекрасно осознавая, как жутко я выглядел в маске.

Это походило на финальную сцену, о которых часто пишут в книгах. Если уж на то пошло, великий Гарри Фэрхерст, создатель самых выразительных человеческих глаз в истории искусства, скоро попрощается со своей известностью и гениальностью.

– Что у тебя в руке? – выдохнул он, заметно поморщившись. – Господи, я не хочу умирать. Вон, это ошибка молодости. Я совершил несколько ужасных поступков, но я… я… остановился. Ты же знаешь, что я это сделал. Ты видел меня с Домиником Мейплом. Я не делал ничего дурного целых пять лет.