– Положите пистолет, дядя, – попросил я. – Пожалуйста!

– Чтобы Бо Джонсон пристрелил меня, племянничек? Ты выбираешь его, а не меня? Ты выберешь Бо Джонсона, а не семью? Джек выбрал его… и Джек мертв. И Мод мертва. И ты все равно выбираешь его…

– Ее не вернешь, дядя Сэл. Мод Александер умерла. И отец тоже. И что бы мы тут ни учинили, их не вернуть. Убийством Бо Джонсона вы не вернете их назад.

– Ему не удастся убить меня, Бенни. Это я его убью, – прогремел звучным и спокойным голосом Бо Джонсон.

– Она хотела меня. Мод выбрала меня, он ничего не мог с этим поделать. И потому он ее убил. Он убил Мод, – пробормотал дядя; его губы дрожали.

– Она т-тебя не х-хотела, Сальваторе, – простонала Тереза, пытаясь подняться. Перекатившись на колени, она с тоской посмотрела на свой револьвер. Гигантская шуба свесилась с ее пышных плеч, макияж размазался по лицу, а одна туфля пропала. – И Бо Джонсон не убивал Мод.

– Вы знаете, что с ней произошло, тетя Тереза? – спросил я. – Вы знаете, кто это сделал?

Бо Джонсон вздрогнул, словно получил удар в живот, и его ствол дернулся. Глаза Сэла расширились, и он уставился на меня с сердитым недоумением.

– Мод Александер покончила с собой, – заявила Тереза. – Она сама наложила на себя руки. Она была гадиной! Ужасной женщиной. Она спала со всеми подряд. Разрушала чужие семьи. Она разрушила даже собственную семью. И мне надоело о ней говорить. Ее больше нет!

– Босс, – вмешался Жердяй. – Тони нужен доктор.

– Я в порядке, Жердяй. Лучше помоги мне встать, – заартачился Толстяк. – Я всего лишь ударился башкой.

Жердяй не решился опустить свою пушку. Он пытался прикрыть Терезу, одновременно ухаживая за другом, а она теребила в ушах серьги, как будто они придавали ей храбрости.

– Это серьги Мод Александер? – тихо спросил я, внезапно убедившись в правоте Эстер.

– Это мои серьги, – сказала Тереза, натягивая на плечи уродливую шубу и елозя рукой по асфальту в поисках туфли.

– Дай-ка я на них посмотрю, – резко вытянул руку Сэл.

Тереза на мгновение застыла, потом встала на ноги, слегка покачнулась, выдернула сережки из ушей и вложила их в ладонь мужа. Растопырив пальцы, Сэл внимательно изучил серьги и поднял глаза на жену.

– Где ты их взяла, Тереза? – спросил он.

– Это мои серьги, – подчеркнула Тереза.

– Где ты их взяла? – повторил вопрос дядя Сэл.

– Я ношу их уже двадцать лет. И ты никогда не обращал на них внимания, – сказала Тереза. – Или ты просто никогда не задерживал на мне взгляд? – вздрогнула она так, словно смелость могла обойтись ей слишком дорого, и я невольно испытал прилив сочувствия к своей пугливой тете.