– Твоего ребенка? – не веря собственным ушам, переспросил Сэл.

– Я думала, она – мое дитя, – указала на уже вставшую с земли Эстер Тереза, а затем ткнула пальцем в мужа. – Я думала, ты подарил ей ребенка. А мне не подарил. А я так долго ждала!

– Пойдем домой, Тереза, – снова попытался уговорить ее Сэл, но взять за руку поостерегся.

– Я думала, она забрала моего ребенка! – взвизгнула Тереза.

– Что за чушь? – прошипел Сэл. – Ты пьяна! Прекрати нести околесицу!

Жердяй помог подняться на ноги Толстяку, на вид действительно невредимому, но сильно потрясенному.

Мы все застыли, как фигуры на игровой доске. Нам ничего не оставалось, как ждать своей очереди. Тереза говорила не умолкая. Ее слова сочились вместе со слезами, следуя за черными полосами, сбегавшими по щекам и исчезавшими в воротнике шубы.

– Я пришла в ее дом. В дом Мод. Она ждала Бо Джонсона, одна. Прислугу она или уволила, или отослала на вечер из дома. Я понаблюдала за тем, как они уходили. А потом постучалась в дверь. Мод сама мне открыла. Готовая к свиданию с Джонсоном. Пурпурное платье. Красная помада. В ушах серьги с черными бриллиантами. Я знала, что это ты их ей подарил. Мод носила их в насмешку надо мной.

– Я не дарил ей эти серьги, – перебил жену Сэл, но она уже никого и ничего не слушала.

– «Ребенок спит», – сказала она мне, но я ответила, что нам необходимо поговорить и что я знаю, что она спит с моим мужем.

Сэл покосился на Бо Джонсона, на пистолет в его руках и лицо, скрытое тенью, но глаза Бо были прикованы к Терезе. Впервые в жизни тетя была в центре внимания, и ее голос повысился, желая охватить всю публику.

– Она все отрицала. Но я-то знала, что она лжет, – продолжала Тереза. – Она держала бокал с вином. Я попросила вина себе. Она поставила бокал и повернулась, чтобы налить мне.

– Тереза… замолчи, – оборвал жену Сэл. – Здесь нам больше нечего делать. Жердяй… поехали!

Сэл схватил руку Терезы, но она оттолкнула его и затараторила изо всей мочи, отчаянно не желая терять слушателей.

– Я приготовилась. В моем кармане лежали таблетки. Я думала, что и себя убью тоже. Я была готова умереть. Я желала смерти. Но еще больше я желала ее смерти. Я растолкла таблетки в порошок и всыпала его в ее бокал, – призналась Тереза и через миг, пытаясь отбиться от Сэла, зашлась жутким истеричным смехом. – Она выпила его сразу. До дна. И упала… быстро… заснула.

Тереза больше не реагировала на Сэла. И не обращалась ни к кому из нас. Она вспоминала, и Сэл вдруг отказался от своих попыток защитить жену. Или себя. Он просто слушал вместе с остальными. И нас всех парализовал ужас.