На этот раз Тальен был вынужден публично выказать свои чувства…

Едва за Терезией захлопнулась дверь камеры, куда агенты Комитета управления впихнули ее без всяких церемоний, она написала записку своему возлюбленному.

Охранник, которому она вручила эту записку, был очарован красотой своей пленницы и незамедлительно доставил ее послание комиссару Конвента.

Спустя час, сидя в своем кабинете в Доме Народа, Тальен уже читал это послание. Оно его очень огорчило, поскольку он понял, что назревал скандал. И поэтому решил разыгрывать комедию, которая, впрочем, никого не ввела в заблуждение.

— Не знаю, что хочет от меня эта женщина, — сказал он своим сотрудникам. — Но полагаю, мне следует увидеться с ней.

И надев свой длиннополый плащ из грубой синей ткани, украшенный трехцветной лентой, надвинув на глаза шляпу военного образца с султаном наверху, он застегнул пояс с подвешенной к нему саблей и отправился в сопровождении двух жандармов в крепость.

В форте А к ним присоединился надзиратель с ключами, открывший им дверь камеры, в которой находилась Терезия.

Увидев Тальена, Терезия с облегчением вздохнула. Но комиссар спросил ее, нахмурив брови:

— Ты хотела меня видеть, гражданка?

Терезия быстро сообразила и ответила в том же тоне:

— Да, гражданин, для того, чтобы оправдаться… Поскольку нельзя ставить под подозрение мою гражданскую позицию. Кроме того, я хочу дать тебе показания…

Тальен повернулся к своим спутникам:

— Оставьте нас, я хочу выслушать эту женщину.

Жандармы и надзиратель вышли, оставив любовников в камере одних.

Спустя четверть часа эти ожидавшие в коридоре мужчины, удивленные тем, что из камеры не слышно голосов, приникли ухом к двери. То, что они услышали, очень мало напоминало допрос.

Потому что Терезия и Тальен в тот момент переживали минуты экстаза на сыром матраце камеры…[213]

Бывшая маркиза вышла из тюрьмы в тот же вечер, после того как комиссар, паинька-мальчик, заявил, что она была настоящей санкюлоткой… Но жить к Тальену, как это утверждают некоторые историки, она не переехала, так как тайно вернулась к себе в гостиницу «Франклин», где ее ждали дочь и слуги.

Однако в течение последовавших за этим недель ее связь с Тальеном стала почти официальной. Их видели вместе в Доме Народа, на улицах, в карете. Они больше не таились. И вскоре весь Бордо знал, что прекрасная испанка делит ложе с комиссаром и что тот этим очень горд. Действительно, этот сын слуги наслаждался, как бы беря реванш у судьбы, тем, что обладает маркизой.

Она же испытывала совсем другие чувства. Гастин пишет об этом следующее: «В постели с Тальеном, в его объятиях она отвечала на его ласки: она вся дрожала… Но она не любила его. Он ничем не привлекал ее. При каждой их „интимной встрече“ ей приходилось вначале преодолевать в себе отвращение, чтобы опуститься до его уровня, чтобы спасти красоту, которой она очень гордилась, ей приходилось заниматься тяжелым ремеслом низкопробной проститутки».