Ничто так не раздражает, как хороший совет от человека, вечно принимающего плохие решения, и мы молчим, пока Оливер не высаживает меня у дома. Прощай, Оливер, и привет, мои пустые жилища. В гостевом домике ни тебя, ни Сурикаты. Я снова принимаю душ (еще чувствую запах кроличьей крови), затем надеваю черный кашемировый свитер, иду на кухню и встаю перед набором ножей от Рейчел Рэйс. Выбираю нож поменьше, самый острый, и кладу его в книгу. Оливер прав, Мэри Кей.

Самое время усердно трудиться.

47

47

Я принимаю обезболивающее (на этот раз только половину таблетки). Если Оливер хочет познакомить Америку с Джонни Бейтсом, ему придется обивать пороги многих подонков. В каком-то смысле он мой друг, и я действительно болею за него, но ждать, затаив дыхание, не стану. Медиабизнес — почти то же самое, что отношения с Квиннами. Когда скажут быть напористее, он будет напирать; когда скажут, что надо сбавить обороты, он будет действовать мягче; когда ему пришлют записку, мол, о чем ты думал, твой Джонни Бейтс слишком мягкотелый, ему нужно будет ответить: «Как же вы прозорливы!» Оливер выбрал непростой образ жизни, а мне нужно оказаться в комнате наедине с женщиной — с тобой.

Я сажусь на паром до Сиэтла, разбираюсь с делами, возвращаюсь в Бейнбридж и иду домой. Выезжаю на своей машине, однако не паркуюсь у библиотеки — слишком близко и не так, как в «Близости». Надвигаю шляпу на лоб, как делают те, кому нужно выйти из дома, но нет гребаного желания с кем-либо общаться.

Я чересчур нервничаю из-за Рейчел в рукаве, которая сейчас отправится туда, где никогда не бывала. Получится ли у меня? Смогу ли я решиться?

Прохожу сквозь рощу и сажусь на корточки в саду библиотеки. Окна давно пора помыть, но я тебя вижу. Ведешь себя как обычно. Я нервничаю и не могу рисковать, что ты меня заметишь, поэтому крадусь через лесок на парковку. Возможно, меня стошнит. Полтаблетки. Адреналин. Боль-понг.

— Привет, Джо. — Это Суриката; она мчится куда-то и не останавливается, чтобы поболтать. — Пока, Джо.

Номи направляется в библиотеку, а в ее «Инстаграме» написано, что она была в Сиэтле, и я притащил сюда Рейчел Рэй ради нас, ради тебя и меня, и теперь Суриката меня видела — расскажет ли она тебе?

Пригнув голову, я спускаюсь по ступенькам в сад. Ротонда, слава богу, пустует. Я двигаюсь, как шарнирная кукла, как Мик, мать его, Джаггер, укладывая свое изувеченное тело на землю и копошась под нашей любовной скамейкой. Сначала я хотел провернуть дельце с помощью аэрозольной краски, но тогда увидят другие, и краска будет повсюду, так что идея неудачная, верно? Вынимаю нож из рукава и приступаю к работе. Продвигается медленно. Сочувствую Оливеру, поскольку управляться с ножом и впрямь нелегко, и такими темпами я никогда не закончу. Никогда не вырезал инициалы на дереве. Даже не уверен, что тебя это тронет, — да, тебе нравятся граффити в Форт-Уорде, однако понравятся ли тебе наши инициалы, вырезанные на сиденье нашей любовной скамейки, которая является собственностью публичной библиотеки Бейнбриджа? Заметишь ли ты вообще мою дерьмовую писанину?