– Порой слепая вера ведет нас к свету, а незнание – благо, Пирс, – Джон принял решение, и теперь ответственность Пирса Салли лежит только на нем.

– А как же торжество справедливости? – горько хмыкнул Салли.

– Оно обязательно наступит, – взмахнув полой плаща и закутавшись в него, спасаясь от холодного ветра и падавшего из свинцовых туч снега, Джон не мог больше выносить присутствия Салли рядом.

– До встречи, Пирс, – Джон надеялся, что к утру все забудется, эмоции поулягутся под действием немалой дозы алкоголя, и он сможет снова смотреть в остекленевшие глаза Пирса Салли и не видеть крови на его руках.

– До скорой, Джон, – бросил он ему в след, так и не оторвав взгляда от ночного города, облепленного белыми мошками падавшего снега. Ученый остался стоять на крыше, пребывая уже в полном одиночестве.

Спускаясь вниз по лестнице, Джон чувствовал, как нутро покоробило от малодушия, но иначе он не мог, как не мог надеть на Салли наручники и перечеркнуть всю криминальную историю города длиною более чем в двадцать лет. Тысячи осужденных преступников, сотни из них с пожизненным сроком, десятки приговорены к высшей мере, и приговор приведен в исполнение. Вменять в вину несоблюдения должностных полномочий действующему начальнику кримлаба равносильно выстрелу в голову для всей правоохранительной системы города. Один случай против тысяч, и один промах Пирса Салли обернулся катастрофой. Фемида слепа и непредвзята, а Джон, в отличие от нее, мог составить нехитрый прогноз.

Комиссар Морган вышел с работы по обыкновению, как делал это множество раз изо дня в день. Он почувствовал вибрацию телефона ровно за секунду до донесшегося в спину громкого звука удара и звона разбитого стекла. Вокруг никого не было. За ним никто не гнался, в него никто не стрелял. Джон оглянулся, посылая взгляд к нависшей с крыши департамента статуи гаргульи, где еще минуту назад он говорил с летописцем, разбиравшим кровавые буквы истории города. Никого. Крыша была пуста, как и за мгновения его появления там. Пирс Салли вечно появлялся и исчезал по волшебству, материализовался из воздуха, но этот раз стал исключением. Возле крыльца департамента полиции на лобовом стекле припаркованной рядом патрульной машины лежало тело того, для кого белое перо стало непосильной ношей.

Люди вокруг суетились и что-то кричали. Звали на помощь и разбегались в ужасе, а Джон все стоял и смотрел на тело начальника кримлаба Нордэм-сити, сделавшего последний в своей жизни шаг и направившего мертвый взгляд остекленелых глаз в хмурое нордэмское небо. Внезапный порыв ледяного ветра подхватил старый плащ и развеял материю по ветру, завыл рассекаемым фонарными столбами потоком, так и не выбрав, куда ему свернуть, и закружил в воздухе слипшиеся в комья снежинки, мельтешившим круговоротом. Они медленно падали и оседали на тротуар. Стоя лицом к капоту можно было рассмотреть стоптанный снег вокруг машины, на которой тело Пирса Салли лежало, раскинув руки в стороны, а пушистый снег обрамлял паутину разбитого под телом лобового стекла, рисуя мертвому ангелу крылья за его спиной.