– Естественно, ты даже не слышишь, что выкрикиваешь, настолько тебя переполняют эмоции.

Она продолжает ворчать, что никогда такого не было, пока я забиваю гвоздь, чтобы наконец-то повесить первую рамку. Господи, мать вашу, тяжело признавать, что впереди ещё две. Если посмотреть на меня со стороны, можно задохнуться от смеха. Ещё несколько месяцев назад, я бы многое отдал, чтобы взглянуть на ситуацию, где являюсь наимилейшим парнишкой на свете, девушка которого беременна. Подумать только, нас ожидает что-то похуже сэндвича с тунцом и банки малинового джема на завтрак. Поняв, что в холодильнике нет малинового джема, Ребекка вдруг захотела именно его. Вспоминать не хочу, как на меня посмотрел кассир на ближайшей заправке, когда поставил на ленту эту самую проклятую банку. В его глазах я был полоумный идиот с банкой джема в пять утра. Зато что? Зато лицо Ребекки светилось от радости, когда она поедала всё это. Укуси сэндвич. Макни ложку в джем. Засунь всё это в рот. Запей апельсиновым соком. Мне пришлось завтракать позже, чтобы не видеть подобного извращения. Меня едва не стошнило. Я, конечно, разбираюсь во вкусах и сочетаниях, но это ни в какие ворота не лезет и не укладывается в голове.

Как это можно есть с диким аппетитом?

Слушаю довольное мычание за спиной, и когда оборачиваюсь, наблюдаю пачку сырного попкорна в её руках, который она поедает с неимоверным аппетитом и с тем самым джемом, что был куплен сегодня утром. Вынь. Окуни. Лопай.

– Господи, это как испытание на прочность.

Чувствую улыбку на её лице, она настолько заразительная, что уголки моих губ тоже приподнимаются. Я оставляю первую рамку в покое и следую к Ребекке. Заключаю её лицо в ладони и смеюсь. Она выглядит как та маленькая девочка из мультика «Гадкий я», которой можно постучать по щекам, и они издадут смешной звук. И самое приятное: минимум косметики на её лице. Я не целую кучу нанесённых кремов и помад. Я целую свою девушку, а не фарфоровую куклу.

Ребекка хихикает, когда видит отвращение на моём лице, и сердце начинает не иначе как дубасить грудную клетку. Возможно, я слишком приуменьшаю степень своей тоски по ней. Мне не хватает её иронии, сарказма, остроты, последние дни всё было невыносимо пресно, я ждал только той минуты, когда окунусь в неё с головой, а о выражении моего лица, когда сообщили о работе без выходных на ближайшие пять дней и говорить ни стоит. Я был на грани того, чтобы встать на все секции кухни сразу, лишь бы быстрей вернуться к ней. Мои мысли преследовал даже не секс, а элементарное. Я хотел завалиться на диван и смотреть с ней гребаный National Geographic.