Возникла пауза. Я понятия не имела, что говорить. Вместо этого, избегая взгляда Нолана, я уставилась на свои бледные руки.

– Я так волновался, – произнес он, и его голос был наполнен таким страданием, что я просто не могла вновь не поднять на него глаза. Но одновременно с этим у меня в голове раздавались его слова:

То, что между нами, ведь было не навсегда.

– Зачем ты здесь, Нолан? – прошептала я.

Он прочистил горло:

– Потому что задолжал тебе объяснение.

Словно в замедленной съемке, он накрыл мою ладонь своей и вопросительно заглянул в глаза. Я повернула руку так, чтобы сжать его кисть. И сама того не желая, ощутила, как пробудилось покалывание, которое вызывал во мне, очевидно, лишь он один.

Я в ожидании смотрела на него.

– У меня есть чувства к тебе, Эверли, – заговорил он наконец. В глазах застыло выражение такой му́ки, что оно душило на корню всю радость, которую я ощутила бы от этих слов при нормальных обстоятельствах.

– Тогда я понимаю тебя еще меньше, – тихо отозвалась я.

Он начал обводить указательным пальцем линии у меня на ладони.

– Я поклялся никогда больше такого не испытывать, – спустя некоторое время признался он.

У меня в голове вертелось слишком много вопросов. Я вспоминала все эпизоды, когда чувствовала в нем тьму и спрашивала себя, что с ним произошло. Думала о тяжелых временах, о которых он рассказывал, о намеках, которые делали его родители, и пыталась сложить кусочки пазла.

– Тебя кто-то ранил? – спросила я.

Его рука совсем замерла, а взгляд затуманился. Чуть погодя он моргнул и как будто возвратился в настоящее.

– Когда учился в Бостоне, я встречался с девушкой. Кэтрин. – Он сделал паузу. Мне показалось, что необходимость произнести одно лишь ее имя причиняла ему физические страдания. – Раньше я заводил только связи, которые длились не больше одной ночи. Но после того, как познакомился с ней, мой мир полностью изменился.

Больно видеть его таким. Больно слышать, как он говорил такое о другой женщине.

– Мы были влюблены. Впервые в жизни я понял, о чем до этого читал в книгах. То, что другие считали во мне странным, ей нравилось. Это она вдохновила меня учиться, когда я подумал, что ни на что не способен.

Свободной рукой Нолан залез в карман куртки, достал что-то и протянул мне. Это оказалась фотография с загнутыми и настолько помятыми краями, что создавалось впечатление, словно она вот-вот разорвется.